Что бы такое внести в дизайн, чтобы было еще солиднее? Виталий запустил руку в густые пшеничные волосы – этакую курчавую шапку, которая всегда трудно поддавалась расчесыванию, – и потянулся за джинсами, небрежно брошенными на стуле, собираясь принять душ и позавтракать, когда смартфон разразился мелодией Бетховена – фрагментом из «Лунной сонаты», так любимой его дядей Вадимом Сергеевичем Воронцовым, готовым слушать ее ежедневно часами.
Круглое розовощекое лицо Громова озарилось лучезарной улыбкой.
Дядя был для него всем, он взял Виталика к себе, когда его родители – военные врачи – погибли в Афганистане. Тогда еще была жива тетя Лиля, его жена, заменившая Громову мать, очень добрая, хлебосольная женщина, напоминавшая казачек: высокая, стройная, с толстой косой, оплетавшей голову. Их дочь, Света, походила на мать как две капли воды, сын Леня пошел в отца: те же льняные волосы, белая кожа, курносый нос, усыпанный мелкими шоколадными веснушками, пухлые губы и зеленые бирюзовые глаза.
Тетя Лиля никогда не подчеркивала разницу между родными детьми и племянником, и двоюродные братья и сестра чувствовали себя родными.
Дядя Вадик несколько раз предлагал Виталику, чтобы тот называл их с Лилей отцом и матерью, и мальчик честно пытался пару раз выговорить сокровенные слова, однако у него ничего не получилось. Большая фотография родителей, молодых и красивых, стоявшая на комоде, мешала это сделать.
Нет, Вадим и Лиля – люди родные, спору нет, но не настоящие папа и мама. Об этом и сказал им Виталик, и Воронцовы поняли, не стали настаивать и ничуть не изменили своего отношения к племяннику. Виталий провел пальцем по большому экрану смартфона:
– Да, дядя Вадим!
– О, он уже не спит! – раздался бас Воронцова, и вся квартира будто наполнилась светлой музыкой. – Молодец! Я думал, дрыхнешь. Ты же теперь безработный.
– Дядя, мне всего тридцатник, если вы об этом помните, – усмехнулся Виталий. – А в такие годы безработными становятся те, кто очень хочет им быть. У меня же почти арендован офис. Впрочем, на эту тему мы с тобой уже разговаривали.
– Разговаривали, – согласился Воронцов. – И я еще раз тебе предлагаю свою помощь. У меня есть люди в Горсовете, готовые помочь. Давай я свяжусь с ними, и твой полковник приползет на брюхе, чтобы просить тебя вернуться. Что ни говори, а ты прирожденный сыщик. В полиции ты был на своем месте.