Дождавшись того мгновения, когда
внутреннее море заполнится, я двинулся в сторону подъёма.
Предстояло пройти примерно четверть марафона, после чего уже смогу
выйди южнее полиса. Вот только нужно быть готовым к бою, ибо если
тут было два сатира, то дальше их будет куда больше…
Пока шёл, обращал внимание на тела.
Все были изранены, сброшены вниз. Люди лежали в неестественных
позах, на застывших лицах были маски страха и ужаса, а в глазах
словно отпечатались предсмертные сцены. И кого тут только не было!
От мала до велика, старики и дети, мужчины и женщины… причём по
последним становилось понятно, что над ними надругались, после
чего… прикончили.
Злость начала кипеть внутри. Я
всматривался в лица, понимал, что где-то и когда-то видел их, но не
мог вспомнить, кто это. Просто не мог. Я их знал… но эти знания
никак не откликались в омуте памяти. И даже этого было достаточно,
чтобы крепче сжать копьё и указать его кончиком на небеса.
– Если это кара небесная, боги
Олимпа, то я отомщу! – прорычал я, а потом всмотрелся в само копье,
над которым так же начали материализоваться надписи.
Я сначала было хотел отбросить оружие
в сторону, подумав, что его встретит та же участь, что и камень
ранее… но тут же пришла вторая мысль, что если бы я мог поглотить
копьё, как тот волшебный камень, то уже сделал бы это. Но этого не
произошло, что радовало. Поэтому я дождался формирования надписи,
которая формировалась тем быстрее, чем больше символов становилось,
а после уже прочитал.
Самодельное копье
сатиров
Тип урона: колющий
Урон: посредственный
Прочность: низкая
Длина древка: 1,5 метра
Длина наконечника: 10
сантиметров
Вчитываясь, я сначала не понимал, что
это за цифры, что они значат, а потом… словно откуда-то из
прошлого, непонятного, неясного, всплыло понимание этих значений.
Это были меры длин, как локоть или пядь… Это же значение было чуть
меньше пяди, если суммировать длину древка и наконечника. Двадцать
одна, ближе к двадцати двум ширинам ладоней… достаточная длина для
боя. Но копьё было ниже меня, если поставить его тупой частью вниз,
уперев в землю.
– С паршивой овцы хоть шерсти клок, –
непроизвольно вырвалось у меня, но я точно знал, что это точно не
моя фраза, я её ранее никогда не произносил, а значит… она пришла
откуда-то из того омута, в который я окунулся, когда меня чуть…
меня чуть…