Добравшись до кухни, девочка отхватила ножом ломоть хлеба и, макая его в загустевший воловок, начала утолять голод. Простая пища показалась нектаром, дарованный Жизнеродящей. Силы потихоньку восстанавливались, и вместе с ними приходило осознание того, что больше ничего не будет как раньше, когда Мирра только догадывалась, что она не человек, но никогда не надеялась на подобный размах. Жаль, что нет ни матери, ни Лазаря, способных порадоваться, оценить, подсказать. Еще никогда прежде девочка не ощущала себя одновременно такой слабой и такой сильной одновременно.
Это было началом нового этапа в жизни драконицы.
Несмотря на усталость, Мирра прошла в основательно пропахшую гарью комнату, где некогда обитал Лазарь. Там испуганные огневики жались на нетронутых огнем участках и давали слабый свет. Горько оплакивая магистра, девочка аккуратно собрала пепел в изящный кувшин и плотно запечатала воском. Еще одна ниша в коридоре пополнилась печальным экспонатом, невольно заставляя задуматься о быстротечности бытия. Смерть уже дважды посетила этот замок, оба раза не оставив после себя тела, которое можно было бы опустить в землю, завернув в погребальный саван.
Окинув взглядом своеобразное миниатюрное кладбище, Мирра бессильно опустилась на колени. И мать, и Лазарь покинули этот мир неожиданно, оставив ее в переломный момент жизни, не успев завершить каких-то дел, не исполнив до конца свои мечты и чаяния. Мать ушла без напутствий, так и не убедившись до конца, что ее дочь – дракон, Лазарь обещал не оставлять и быть рядом, но его догадки относительно сущности девочки так же не нашли подтверждения при его жизни. Однако оба находились сейчас в дали недосягаемой. Они не знали друг друга. Были разными по сути. Но каждый вложил толику себя в Мирру. И встретившись в чертогах Мракнесущего, они наверняка найдут общие темы для разговора.
Девочка поднялась с пола и медленно побрела по коридору. В замке стояла тишина. Недавно заронившееся одиночество постепенно прорастало мощными корнями в душе. Хотелось поделиться хоть с кем-то своими мыслями. Впору было начать говорить вслух, но Мирра не решилась. Лучше торговка на базаре, или случайный прохожий на дороге. Но не звук собственно голоса, разбивающий на хрупкие хрустальные осколки надежду на нормальную жизнь и счастье.