Луи задумался.
– Ты сжег дом Густава, потому что нашел шкатулку?
– Поверь, он точно причастен к смерти родителей. Я уверен.
– Будь по-твоему. Сид, а история и вправду длинная. И она вновь обрывается. Ты так и не узнал, что нашел Александр?
– Отложим до следующего раза. В данный момент это не столь важно.
– Лады. В принципе, и так есть над чем подумать. Кстати, мы вчера катались на диких кабанах?
Сид ухмыльнулся и похлопал друга по плечу.
– Вот видишь, уже начинаешь кое-что вспоминать.
– Не уверен, что хочу вспомнить всё. Сид, а ты так и не сказал, твоя сестра, она хорошенькая?
– Увидишь. – Сид встал и начал спуск к селению.
– Сид! Ну скажи! – Луи последовал следом.
На просьбы и последующие угрозы в его адрес Сид добродушно промолчал.
К вечеру, когда все дела были завершены, люди начали собираться у тотемных столбов. Костры горели, освещая просторную поляну. На широких скамьях сидели старейшины. Хота занял место вождя. Жители устраивались по периметру. Несколько юношей и девушек вскарабкались на деревья и с высоты наблюдали за остальными. Сид и Луи почетно расположились между Хотой и шаманом.
– Сегодня снова будут гуляния? – спросил Луи.
– Жители просто собрались обсудить народные вопросы. Это происходит довольно часто. Все, кто хочет, высказываются, иногда выступают с творчеством. А старейшины вносят свое слово в процессе. Заканчивается вечер речью шамана. Он рассказывает о том, насколько духи благосклонны к нам, к чему стоит готовиться в будущем, а иногда впадает в транс и показывает чудеса.
Луи с подозрением покосился в сторону шамана, чье лицо замерло в натужной гримасе, а взгляд был устремлен вдаль. Внезапно он повернулся в сторону Луи и подмигнул, тот вздрогнул от неожиданности и резко перевёл глаза на костёр.
Люди одним за другим начали выходить с речью. Сид переводил некоторые фрагменты Луи. В основном разговоры шли о хорошем урожае, славной добыче и запасах на зиму. Один из жителей поведал забавную историю. Рассказывая её, он так театрально махал руками и эмоционально описывал события, что под конец все присутствующие надрывали животы от смеха. Когда Луи попросил хохочущего Сида перевести, в чём соль, тот лишь отмахнулся и сказал: «Это непереводимо. Извини». И продолжил заливаться смехом.
Тем вечером выступавших оказалось не так много. Несколько человек спели песню, аккомпанируя себе щелчками, хлопками и притопыванием. Вокал высоко оценили окружающие, кидая под ноги артистам венки из цветов. Под конец вечера из толпы вышла пожилая женщина. Медленно, со старческим дребезжанием в голосе, произнесла она свою речь, всё время глядя на Сида и Луи.