Алексей с семьёй приехал, когда все назначенные им сроки кончились, и Флегонт уже был готов махнуть на всё рукой и укатить в Сибирь. Поэтому встретил Алексея довольно холодно и официально.
Брат почти не изменился с их последней встречи пятилетней давности. Ну, может, добавилось больше седых волос в его каштановой шевелюре. Глаза по-прежнему остро оценивали действительность и не потеряли своего зеленовато-коричневого цвета. Однако, что-то новое и страдальческое мелькнуло в его глазах: тогда такого Флегонт у него этого не замечал. Они лишь просто обменялись крепким рукопожатием.
– Алексей, голубчик мой, как вы доехали? – Гликерия Сергеевна обнимала двоюродного брата Флегонта, искренне радуясь его приезду.
– Всё нормально! Вот только дочка в дороге что-то занемогла. – произнёс он, освобождаясь от её объятий.
Нина Петровна стала ещё полнее и разговорчивее, чем прежде. Она тут же уединилась с хозяйкой, чтобы посплетничать.
Пока хозяйка обнимала и расспрашивала жену Алексея, Нину Петровну, Флегонт заглянул в сани, где лежала, укрытая собачьей шубой, дочь Алексея.
Глаза, черные, пронизывающие насквозь, обожгли всё нутро Флегонта. Он вздрогнул и сразу же вспотел! И снова посмотрел в них, потому что уже не мог не смотреть – так они притягивали! Что-то запретное, невыразимо сладкое шевельнулось в его сердце. И тут же зажегся огонь где-то внутри между ног! Флегонт знал это чувство, и невольно испугался: лишь один только раз в своей жизни он испытал его, но запомнил на всю жизнь. То было в бесшабашной молодости, а сейчас он был просто не готов к испытанию его вновь! Тем более что перед ним была дочь его близкого родственника. Того самого человека, которому он был готов оставить дело всей своей жизни. И с трудом оторвал ощупывающий взгляд от полных гладких ног, груди и влажных губ. Очарование распускающегося бутона дурманило голову…
– Ну, чего стоишь? Неси! – приказала дерзкая красавица.
Флегонт будто только и ждал этого приказа: легко взяв её на руки, он задрожал всем телом от нахлынувшего возбуждения, сделал шаг, другой и, не спеша, наслаждаясь бурей, бушующей внутри него, понёс в дом. Лишь только он вошел в тёмный коридор, губы её коснулись его губ!
Флегонт чуть не уронил свою ношу – так закружилась его голова! Будто снова он в юности и рядом его первая любовь. Поцелуй был долгим, жгучим и умелым – так могла целоваться только одна женщина: та самая… Первая… Вихрь возродившихся чувств быстро подхватил его и бросил куда-то вверх, до небес, а потом резко вниз, сильно щекоча что-то в промежности. Очнувшись, он сделал шаг, другой, вышел на свет… И от удивления чуть не выронил свою ношу: как ни в чём не бывало на руках его было тело девушки со свешенной в сторону головой и отрешённым лицом.