- Так отчего княжна их не выгонит, если она в доме хозяйка? – поинтересовался Егор.
- Жалеет она всех. Глупая. Ее-то никто не жалеет. Деньги на содержание дома из ее наследства выделяются, а Жучка все себе забрать норовит, экономит каждый рублик.
- Она бедная, что ль? Ведь вдова князя.
- Да как сказать… - Дед почесал за ухом. – У нее свое наследство было. Да сплыло. Как сынок ее проигрался, так и фьють!
- Сын ее, но не князя? – догадался Егор.
- Так и есть. Князь Жоржа не любил, хоть и дал ему свою фамилию. И ни копейки ему не оставил. И жене не оставил, чтобы Жорж не промотал.
- Так он жену по миру пустил?
История становилась все забавнее. Это ж как расстарались, что столько подробностей придумали!
- Содержание выделил. Только Жучка строго-настрого запретила говорить об этом Ульяне. Я-то на оглашении завещания присутствовал, потому знаю.
- И ты молчишь?
- Невежливый ты стал, Егорка. Непочтительный, - пожаловался дед. – Раньше-то сказал бы: «Дедушка, отчего молчите?» Меня даже баре по имени-отчеству величают, потому как управляющий. А внук родной…
Он махнул рукой.
- Простите, дедушка, - послушно произнес Егор. Подыграть старику – невелик труд. – Это из-за удара по голове.
- То-то же, - строго произнес дед. – Так мы о чем?
- О завещании. Почему ты… вы… Почему вы Ульяне… э-э-э… Дмитриевне не скажете, что Жу…
- Цыц! – шикнул вдруг дед, прислушиваясь. – Идет кто-то.
Глухотой дедуля определенно не страдал. Или по сценарию так было положено.
- Петр Фомич, вы туточки? – раздался за дверью звонкий девичий голос.
- Заходи, Параша. Чего хотела? – отозвался дед.
- А, и внук ваш туточки, - сказала девушка, заглядывая в каморку. – Велено передать, что дохтур сюда не придет. Велено Егору в барский дом идти. Я провожу.
- Иди, Егорка, иди. Не заставляй ее светлость ждать, - подтолкнул Егора к двери дед.
Делать нечего, пришлось топать вслед за Парашей.
«Стожары… Это же усадьба так называется, - вспомнил вдруг Егор. – В Саратовской губернии».
И как только осознал это, бросило его в холодный пот. Уж больно странно! Ведь не его те мысли. Не его!
Перед доктором Егор предстал бледным, с дрожащими руками и колотящимся сердцем. Осматривали его в маленькой комнатке, заваленной шитьем, на расчищенной от тканей кушетке. И тщательнее, чем в районной поликлинике.