Егор плохо запомнил, как очутился на конюшне. Вероятно, Василь помог ему вернуться домой. К появлению Янки… то есть, Ульяны Дмитриевны, шок более-менее прошел, осталась апатия. Он уже умер. Куда хуже-то? Что с ним могут сделать? Прибьют, вышвырнув из этой реальности? Егор только рад будет ее сменить!
Увы, оказалось, что хуже есть куда.
Дед дотащил Егора до каморки, уложил и напоил каким-то снадобьем. От него разило чем-то знакомым. Бабушка использовала успокоительные капли с похожим составом, Егор помнил их запах.
- Спи, - велел дед после. – Утро вечера мудренее.
Егора долго уговаривать не пришлось. Да и травки подействовали быстро. Спал он крепко, без сновидений. А проснулся от бурления в животе и желания пробежаться до нужника.
«Странно, - подумалось спросонья. – Вроде умер, а есть хочется так, что живот сводит. И не только есть».
В каморке горела лампадка. Перед иконами на коленях стоял дед и бил поклоны, бормоча под нос молитву и крестясь. «…раба Божьего Георгия…» - едва разобрал Егор. И сообразил, что дед молится за внука. То есть, за него, Егора. Георгий – его церковное имя.
И Егору сделалось как-то жутко.
- Ты куда? – спросил дед, услышав, как Егор встает с кровати.
- Во двор, - коротко ответил он.
- Помоги подняться, - попросил дед.
- Ты и не ложился? – догадался Егор. – Из-за меня?
Он помог деду встать и усадил на кровать. Вспомнил, что «тыкать» старшим здесь не принято.
- Простите, дедушка. Вам бы отдохнуть…
- Бог простит, - вздохнул старик. – Иди, куда шел.
Когда Егор вернулся, он кивнул на стол:
- Поешь-от. Оставил тебе с ужина. Небось, за весь день маковой росинки во рту не было.
- Не было, - согласился Егор, заглядывая под полотенце.
Под ним он нашел миску, до краев наполненную кашей с грибами, ломоть черного хлеба, чашку киселя.
- Мясом вас здесь не балуют? – спросил он, хватая деревянную ложку.
- Так пост же, - сказал дед. – И это забыл?
Егор промолчал, уплетая кашу. Кто бы мог подумать, что холодная, скользкая, она покажется ему вкуснее изысканных яств из дорогого ресторана!
- Наелся?
- Червячка заморил, - улыбнулся Егор, отставляя пустую миску.
- Как голова? Не болит?
- Нет, - ответил он. – А что?
- Тогда послушай, что я тебе скажу, Егорушка…
Света в каморке было мало, но все же Егору показалось, что дед как-то сдал, постарел, сгорбился по сравнению с тем, как выглядел днем.