- Не признала, - ответила она, опомнившись. – Испугалась, потому что вид у вашего внука, Петр Фомич, неподобающий. Сапоги замызганы, брюки в грязи, рубаха помята. И не стыдно было являться в таком виде?
Последний вопрос она грозно адресовала Егору.
- Простите, ваша светлость, я недоглядел, - смущенно пробормотал старик.
- А вы его, Ульяна Дмитриевна, выпороть велите, - подсказал Василий Леонидович, пальцем выбирая повидло из ватрушки. – Розгами. А то и плетью. Он, шельма, перед тем, как явиться под ваши светлы очи, пил беспробудно. От него и сейчас самогоном разит.
- Неправда! – вдруг подал голос Егор.
И тут же получил тычок от деда. Видимо, болезненный, потому что поморщился и схватился за бок.
Ульяна тоже поморщилась. Василий Леонидович с сестрой, да и другие обитатели дома, наказывать крепостных не брезговали. Чуть кто провинится – сразу под розги. А она этого не любила, жалела слуг. Так что пришлось на правах хозяйки запретить всякую расправу без ее ведома.
- Мои крепостные! – кипятилась она, схлестнувшись с Ольгой Леонидовной. – Без моего позволения не имеете права!
Дорого Ульяне обошелся этот скандал. Ольга Леонидовна дня три из комнат своих не выходила, жалуясь на мигрень. Жорж разнес сплетню, что наследница князя строптива и неучтива. Василий Леонидович попрекал при всяком удобном случае, что управительница из нее никудышная.
А тут еще выяснилось, что не вся челядь Ульянина. И на несчастных душах брат с сестрой стали злость срывать. Провинится кто-то из Ульяниных – дерут своих. Пришлось на попятный идти, прощения просить и уговариваться, чтобы ее в известность ставить. Хотя бы! А там уж, когда удавалось Ульяне смягчить наказание, когда – нет.
И сейчас как раз тот случай, что вполне реально Егору под плетью побывать. Да еще по Ульяниной вине, потому как это она на его непотребный вид указала.
- Почему неправда? – ухватилась она за возможность оправдать своего мажордома. – Говори!
- Не пил я, - пробурчал Егор. – Ударился головой, ничего не помню.
- Правда это, - вступился за него дед. – Обокрали его в дороге, только пачпорт и остался. Лихие люди опоили, избили и бросили.
- А как же он дорогу сюда нашел, коли ничего не помнит? – подал голос Василий Леонидович.
- Не знаю, - отозвался Егор. – Ноги привели.
- И на кой ляд ты хозяйке такой нужен? – не унимался Василий Леонидович.