А наши кроткие пророки,
Что кровью харкают на снег,
Печально стали на пороге:
Ой где ж ты, божий человек?!
Нет, не в скитах, – в психиатричках
В двадцатом веке зимовал,
На санитарах, медсестричках
Свой дар бесстрастья закалял.
И инсулиновые шоки,
И даже галоперидол
Огнем смирения высоким
Он от души своей отвел.
Главврач сидел как Пантократор
И как Антихрист в алтаре.
А старый, тертый психиатр
Юрода прятал во дворе.
И здесь нашлись друзья пророку.
Он одержимых исцелял,
И для шизоидов дорогу
К Врачу всей твари направлял.
От мира, наглого и злого,
Он получает по зубам.
Но вновь отыскивает слово.
И вот уж больно, больно нам!
Он насмехается над нами!
Он превозносит свой позор.
Не предъявляя явных знамений,
Пророком смотрит чертов взор!..
– Факиры «праведного гнева»,
Вы, разжигатели хулы!
Провидцы прибыли и чрева
И заклинатели молвы!
Вожди богатых духом, дерзких!
Купцы обманов и клевет!
Безбожием времен советских
Не оправдаться вам вовек!
О, если б явное знаменье
Пришло к вам в славный, грозный час,
То, вместе с ложью и сомненьем,
Сам дух бы вышибло из вас!
И полетели б на пол шприцы,
И разлетелся б в хлам дурдом
И те, кто сделал из больницы
Палату пыток и Содом…
Свобода черная, звеня,
Играет в угнетенной воле,
В объятьях белого огня,
В пресветлом света ореоле.
И вот уже с юрода беды,
Как воды с гуся, потекли.
Он вновь идет с венцом победы.
Он Ванька-встанька, соль земли.
Не покидая мир сей блазный,
Следит, как зреет в нем гроза.
А на реснице блеск алмазный,
За мир неложная слеза.
Мне положи все царства света,
Их роскошь, их прекрасных дам,
За даровую щедрость эту
Слезы юродства не отдам.
2006