Архиерей шел неторопливо, ощущая каждую гибнущую душу падших ангелов, сегодня насельников в когда-то чадах Божиих, созданных изначально по образу Его и подобию. Когда-то прекрасные, но преданные своею вознесшейся гордынею, низвергнувшей их вслед своему сюзерену, эти твари старательно губили все, до чего им позволено было дотянуться и чему очень часто они становились полноправными хозяевами.
Рыки, шипение, стоны, царапание когтями стен и решеток, отделявших идущих здоровых от безнадежно больных – вот что сопровождало этих передвигающихся по коридору людей. Никогда не было подобной реакции. Сегодня она, замеченная, станет обычным, хотя и не для всех объяснимым делом.
И сам Стражник и Владыко понимали происходящее, каждый по-своему, не споря, но сходясь в уважении мнения собеседника, где-то посередине. Не так было у Марины. Сегодняшнее ее замужество на выбранной науке, влюбляло ее в любой вопрос, пока неведомый и нераскрытый. Она единственная всматривалась в глаза бесноватых, с интересом замечая, что горят они нечеловеческим угольями, в которых ненависть, смешанная с обреченностью, навеянные бьющей и истязающей их благодатью, исходящей от священника, прожигала насквозь, одновременно выискивая боящихся, готовых преклониться перед злом или, напротив, горделиво посматривающих, с убеждением, что и сам человек может справиться с этой напастью.