Если быть честным с читателем, а именно этого мы и будем придерживаться до самого конца, то флот был лишь в форме, под ней скрывался медик высшей категории, со специальностями судмедэксперта (которых часто путают с патологоанатомами1, что расстраивает обе стороны) и психиатра, последняя – полученная и сегодня воплощающаяся в жизни мечта.
Жизнь достаточно благосклонно относилась к этому человеку, но честное и правильное отношение к существованию тел на основе белковых соединений заостряло внимание на душу. Мысль, впервые заставившая задуматься над существованием Создателя, при взгляде на очередной труп, напичканный пулями, выпущенными из двух АК-74, звучала примерно так: что этот кусок мясо заставляло двигаться, мыслить, любить, ненавидеть, в конце концов?
Вопросы далеко не всегда получают ответы сразу, а если и подсказываются кем-то, то все равно необходимо время для их осознания. Полностью оно пришло со смертью двоюродного брата…
Оставалось еще немного времени до обхода больных с тяжелыми патологиями. Мало кто признается, что тема эта интересна всем, для настоящего ученого она безгранична, поскольку мозг сам по себе бесконечен, а соответственно не изучен! Мероприятие это было ежедневным, но сегодняшнее отличалось особенными моментами: присутствием не только начальства, но и Владыки Матфея, патронирующего от РПЦ это заведение.
Заметим, что это не было событием из «ряда вон», но обычным и регулярно повторяющимся, не для проформы, не несущим неудобства или опасения. Напротив, епископ был духовным отцом нашего медика, можно сказать, другом и молитвенником в одном лице, а если взглянуть глубже, то можно было заметить, что он относился совсем поотечески, переживая за каждую мелочь, даже больше, чем родитель.
Окно само по себе выглядело непрезентабельно, мало того, настолько убогим был его вид, что будь такое же дома, приезжать туда не захотелось бы. Старые рамы в стенах доисторического корпуса темно-коричневого кирпича постройки еще «царевых времен», с арочными проемами и толстыми надежными стенами, имели не только стекла, но решетки.
Сколько можно смотреть в никуда через эту прозрачную, еще советского производства, преграду? Сколько угодно, если мысли твои касаются родного и волнующего. Перед взглядом расстилался обычный на первый взгляд дворик среднего размера, заасфальтированный, обуюченный еще лет сорок назад, с одной стороны закрытый от дождя навесом с лавочками и столиком. Баскетбольное кольцо на одном столбе, натянутая волейбольная сетка, разделяющие его почти пополам, слегка разрисованные, будто крепостные стены и накрывающее все это всегда разное, но всегда петербургское небо.