– Клади, – тяжело вздохнул боярин и со смертной тоской в сердце смотрел, как скрюченными пальцами старик бережно положил тяжёлые медные монеты на полуприкрытые глаза дочери и так вдавил их в верхние веки, чтобы они полностью сомкнулись с нижними.
– И ещё, батюшка… Я там приказал плакальщиц созвать…
– Рассказал ли кто моей Матрёне Петровне о случившемся? – глухо спросил Светозар Алексеевич и медленно, горбясь, поднялся с колен.
– Не вели казнить, батюшка! – опять рухнул на колени старик, прикрывая руками голову и плечи. – Когда мальчишка прибежал с дурной вестью – там во дворе бабы с сеном копошились. Они слыхали, врать не буду. Сразу по избам-то своим и разбежались… И Матрёна Петровна уже знает. В светлице у себя тихонько воет, губы все в кровь искусала. Твоего разрешения ждёт к дочери-покойнице припасть…
– Подождёт пусть немного… Сейчас в себя приду… дознание сам буду проводить. Скажи Артемке – со двора никого не выпускать под страхом смерти. Богданушку в полость завернуть и на ледник отнесть. Завтра хоронить будем.
– Прости, батюшка, но можно и в часовенку – там ночью матушка Матрёна Петровна около дочери и побудет, – из-под скрещенных рук подал голос Устин.
– Дело говоришь, старик. Но в часовенке нашей не так холодно, чтобы до завтра Богданушке там находиться. День только занялся. Пусть до вечера на леднике побудет, потом бабы обмоют, приоденут. А в домовине на ночь в часовенку отнесите, – выпрямился Светозар Алексеевич.
– А плакальщицам где плакать разрешишь, батюшка?
– Пусть у ледника воют, да погромче – убийце на устрашение! – прорычал боярин, и у Устина мороз пошёл по коже. Он хорошо знал, что может означать это рычание.
– Ох, батюшка! Не вели казнить… – подполз к нему старик, подавая своему хозяину отброшенный им ранее посох.
– Чего ещё?!
– Бояре тебя дожидаются на дворе. Боярин Усов и боярин Пешков… Они тоже узнали про беду нашу и пожелали помочь тебе в поиске убийцы…
– Сам справлюсь. На то есть моё полное боярское право. Но и от их помощи не откажусь, – шагнул к выходу боярин Скобелев. – Я иду с боярами в тёмную комнату. Веди туда немедля того мальчишку, что Богданушку нашёл… Мнится мне, что не всё он тебе рассказал.
– Сейчас, батюшка. Это мы мигом, – засуетился старик, с кряхтеньем поднимаясь на ноги.
Боярин Скобелев, выйдя за дверь, опять с силой приложился посохом по согнутым спинам своих слуг и, тяжело дыша, направился в сторону стоявших поодаль бояр Усова и Пешкова.