– Думаешь, я не устаю? – вскидываюсь я, не в силах сдерживать эмоции. – Что-то даже в голову не приходило устроить себе такой вот отдых!
Резко поднимаюсь и отхожу от него подальше, отворачиваюсь, делая вид, что смотрю в окно. Если бы не Аришка, ушла бы совсем, подальше от этой грязи.
– Родная, я вас больше всего на свете люблю, тебя и Арину. Пожалуйста, дай мне шанс все исправить. Не станешь же ты все рушить из-за единственной глупой ошибки?
Выставить бы его за дверь по-хорошему и замки поменять. Уважающая себя женщина сразу так бы и сделала. Но я – слабачка и тряпка. Я просто выхожу, чтобы спрятаться в спальне и хныкать там, пока никто не видит.
– Поговорим завтра, на сегодня у меня сил не осталось, – говорю, не оборачиваясь. – Можешь спать на диване, подушку и плед возьми в шкафу.
5. 5.
Ночь проходит в тревожных мыслях. Кажется, я совсем не спала – едва задремала, как проснулась от приглушенной возни на кухне. Шум воды. Громыхание посудой, сигнал микроволновки. Топот маленьких ножек, тихий голос мужа и детский смех.
Странно, как я могла не заметить, что Аришка встала? Неужели все же отключилась под утро и даже то, как Стас ее забрал из кроватки, проворонила?
– Ну что, устроим маме сюрприз? – слышится из-за двери, и на пороге появляется Стас с подносом в руках.
– Сюпииии! – вопит Ариша, выскакивая из-за его спины.
Я распахиваю объятья ей навстречу, прижимаю к себе с ощущением, будто потеряла и снова нашла. Дочке не нравится, вертится, пытаясь вырваться.
Это все нервы. Надо бы попить успокоительного, так нельзя.
– Доброе утро, милая! – с широкой улыбкой возвещает виновник моего состояния. – Завтрак в постель!
На подносе кофе и блинчики. Я уже забыла, что муж умеет очень вкусно их готовить – он давно меня такой заботой не балует. И сам этот поднос был куплен еще когда мы только начали жить вместе, с тех пор валялся без дела.
Вспоминаю разговор с мамой и понимаю: старается быть хорошим, вину заглаживает. Неужели всерьез думает, что поверю глупым оправданиям? Что сумею простить и жить как раньше?
Получается, вот кем он меня считает. Наивной дурой, об которую можно ноги вытирать. А потом проявить немного заботы, как собаке со стола кость бросить – и все, забыли...
– А как же пробежка? – спрашиваю, посмотрев на часы. – Ты заболел, что ли?