– Что же это ты, каналья, лошадь холишь, а гостя голодом моришь?! – в сердцах выпалил Сэп. – Лошадь, что ли, тебе будет платить за ночлег?!
Хозяин, казалось, никакого внимания не обратил на эти слова. Он застыл на некоторое время в дверях, дожидаясь, когда струйки влаги стекут с плаща и… молчал. Это молчание больше всего раздражало Сэпа. Он вскипел:
– Да я к тебе обращаюсь, паршивец, или нет?! Немедля принеси мне поесть и выпить что-нибудь!
Видимо, эта тирада возымела действие на хозяина, и он, опять-таки не спеша, как-то странно ковыляя и прихрамывая, направился к двери кухни, снимая на ходу накидку. Здесь гостя ждал еще один сюрприз. Когда накидка была сброшена, Сэп увидел, что хозяином оказалась тщедушная старуха, что привело его в еще большее изумление. Уж больно неприглядное зрелище являла собой хромая, неимоверно сгорбленная старуха.
Кушать, однако, она подала гостю довольно быстро. Увидев ее, направляющуюся к нему с мисками и кувшином в руках, Сэп занял поудобнее одно из мест поближе к камину и приготовился к трапезе. Неимоверно проголодавшийся он не сводил глаз с приближающейся еды и даже слегка вытянулся, как бы приподнялся, стараясь заглянуть: что же там ему подают? Казалось, все внимание в эту минуту его было поглощено пищей, и ничто на свете его больше не интересовало. Однако все случилось иначе. Раздосадованный тем, что уж слишком медленно старуха расставляет приборы на столе, испытывая его терпение, он на миг взглянул ей в лицо и уже набрал в грудь воздух, чтобы в следующую минуту разразиться проклятиями в адрес нерасторопной хозяйки, но тут же осекся на полуслове. Уж больно потрясен был тем, что увидел. А увидел он очень близко не просто страшно безобразное лицо крючконосой старухи. Блики языков пламени в камине отражались и прыгали на ее лице, придавая ему еще более зловещий и какой-то ужасный, холодящий душу, вид. Сэпу в ту же минуту вспомнились давние рассказы покойницы-матери о ведьмах, вампирах, нечистой силе и о прочих вещах, которые маленький мальчик слушал с широко раскрытыми от страха глазами, но, тем не менее, с интересом и с замиранием в сердце. Теперь же такая ведьма существовала реально, находилась рядом, и блики огня, прыгающие в зрачках ее глубоко запавших старческих глазниц, да жуткое завывание ветра за окном возродили и усилили в душе тот давний детский страх, который щекотал ему спину во время маминых рассказов.