Осколками звёзд и стеклом разрезая лапы,
В туманную ржавь, как придётся, куда придётся
Бежать от себя – как от тени бежать на запад:
Она не отстанет, пока не закатится солнце.
Теплеет. Всё слаще ветра́ и всё дальше метели.
И липкая вата на пальцах цветущих вишен.
Промокшие в майской росе, заскрипят карусели
На дне твоей памяти, там, где никто не услышит.
Бежать от себя, задевая в толпе прохожих,
Цепляясь за выступы крыш и обломки апрелей.
А каждый из тех, кто навстречу (поспорим?) тоже
Бежит от себя как от поезда по туннелю.
И вот убежал, показалось, и тьма, и затишье.
В ушах только звон от лилового псевдо-забвенья.
И вдруг в пустоте, где-то рядом с собой, услышишь,
Как сам же, с дороги устав, ты вздохнул с облегченьем.
Весь мир, искажаясь в глазах твоих, пенясь и плавясь,
Не устаёт быть, как рельс, параллельным небу.
Вот так! Мы попались, мы все, как один, попались —
На эту луну, на большую горбушку хлеба.
Теплеет. Всё слаще ветра́ и всё дальше метели.
И липкая вата на пальцах цветущих вишен.
Промокшие в майской росе, запоют карусели
На дне твоей памяти, там, где никто не услышит.
Но я подхожу и сажусь на холодную лошадь
С пластмассовым взглядом невидящих глаз блестящих.
И ветер ладонями хвост лошадиный ерошит,
Такой нерасчёсанно-синий, такой настоящий…