Соломон слонялись по этому пустырю. Если бы мои
родители узнали, где я гулял, то меня бы высекли
похлеще слуги, которого уличили в краже.
Две темные фигуры внезапно возникли передо мной.
На секунду мне показалось, что это чекисты и душа
моя ушла в пятки. Первая мысль была бросить
картину и бежать, но я решил остаться на месте.
Они подошли вдвоем. Не сказав мне не слова,
первый взял у меня из рук картину, а второй быстро
протянул конверт. Я, следуя инструкции Шимона,
развернулся и побрел в центр города, не
оглядываясь.
Шимон поджидал меня возле арки, через которую
можно было войти в мой двор. В зубах у него торчала
папироса, а руки были в карманах.
– Давай конверт. – Сказал он и при мне открыл его.
Конверт был толстый, я даже представить себе не
мог, сколько в нем было денег. Шимон отсчитал и
протянул мне пятьсот долларов.
– Серьезно? Это ведь пол моего наследства. – Пошутил
я. – И все что мне нужно было сделать, это передать
картину? – Я посмотрел на него недоверчиво.
– Альфред, я тебе заплатил не за трудную работу, а
как человеку, которому можно доверять. – Спокойно
сказал Шимон. – Ведь таких людей сейчас не найти. —
Он приподнял шляпу и ушел.
Войдя в квартиру, я увидел, как за кухонным столом
заседает Петр Гобченко со своими пятью друзьями.
Среди них я узнал своего школьного приятеля
Михаила Эдинбуржского и знакомого по буржуазным
балам Юрия Крылатова.
– Альфред! Я знал, что ты придешь, мы тебя ждали. —
Сказал Михаил.
– Интересно. – Спокойно ответил я.
– Выпьешь с нами? – Предложил Петр Гобченко.
– Почему бы и нет. – В легкой эйфории произнес я.
На столе у них стояла бутылка водки, была порезана
ливерная колбаса и несколько открытых рыбных
консервов. Я присел между Михаилом и еще каким-
то бывшим буржуа. Мне протянули до верха
наполненную рюмку. Я взял в руку кусок колбасы и,
опрокинув в себя водку, заранее приготовился к
противной горечи, но не почувствовал ее.
– Это простая вода. – Удивленно сказал я.
– Тихо. – Михаил прижал палец к губе. А ты что думал?
– Спросил он шепотом. – Мы ведь здесь не квасить
сели.
– А что тогда делать? – Непонимающе спросил я.
– Подумай. – Жестко сказал Михаил.
– Белое собрание и контр революция. – Сказал я без
юмора, все осознав. – Но зачем вам тогда этот цирк?
– Тихо. – Сказал на этот раз уже Петр Гобченко. —
Гофтман. – Произнес он шепотом, указав на дверь.