Спрятав добычу, мы с Дэвидом поехали к Питеру, чтобы втроем отправиться к нотариусу. Все прошло гладко. Мы подали заявление на оформление документов.
Здесь главенствовал Питер. Он разговаривал с сотрудниками на непонятном мне языке. Но, я не переживала, так как знала, что и в интересах Питера сделать все правильно.
Нам сказали, что мы можем вернуться завтра и подписать бумаги. В прекрасном настроении мы разошлись по домам. И ничто не предвещало беды, но так получилось, что нотариус завтра не работал. Видимо, нам об этом забыли рассказать… Что со мной тогда творилось, трудно описать, так что я лучше это опущу.
29 января 1773 года. Среда
Говорят, худшее на свете – ждать и догонять. Сегодня я в полной мере получила и то, и другое. Не спала всю ночь, сомневалась, что все получится, это меня убивало.
Высокопоставленные люди должны были прийти к миссис Норрис для разговора о выселении завтра в полдень. У меня остались сутки.
В шесть утра я, обессиленная от недосыпа, стучалась к Питеру, чтобы уже отправиться к нотариусу, хотя работать тот начинал в девять. Позавтракав у меня, мы зашли к Дэвиду и втроем поехали.
В кебе мне стало совсем плохо. В голову лезли мысли о неудаче. В глазах был один только Карл. Видели бы вы его вчера. Я истратила последние силы на актерский талант, убедила его, что у меня все под контролем. До чего тошно: а вдруг я напрасно продала мамины украшения. Вдруг я ничего не успею, вдруг мой гениально простой план провалится…
К нотариусу мы приехали непростительно рано: в начале девятого. Время текло очень долго. Я спиной уперлась в стену и съехала по ней. Сидя на корточках, руками накрыла голову.
Все молчали. Только Дэвид с Питером перекинулись взаимными упреками. Они особо друг друга не любили. Между ними витала неприязнь… Все из-за Карла. Они постоянно ссорились в последнее время. Мне приходилось их разнимать. А сегодня они на редкость спокойны, держат себя в руках. Я знаю, почему: им сложно видеть меня такой. Им даже страшно утешить меня, словно это нанесет мне новую рану, которую уже не залечить.
Через пятнадцать минут у меня затекли ноги. И я решила успокоиться, чтобы не нагнетать ситуацию. Встала, перевела взгляд на Дэвида с Питером, которые смотрели на меня, как больные овчарки. Быстро поняв, что надо что-то делать, я улыбнулась и сказала: