1 декабря 1774 года. Пятница
– Красиво, правда? – спросил меня крестный отец.
– И Вам здравствуйте, – пошутила я.
– Здравствуй, дочь…
Отец Флетчер улыбнулся, быстро посмотрел мне в глаза и перевел взгляд на статую моей матери.
– А то, что это красиво, ты не будешь отрицать?
Святой отец тоже шутил, и было приятно от ненавязчивой обстановки.
– Я и не спорила, что церковь красива. А моя мама вообще под сомнение не ставится!
– Никогда эта могила не была так украшена… Ты ее усыпала цветами…
– Мама заслужила это. И если любишь человека, его можно сделать счастливым, а если человек счастлив, то он сияет изнутри. Со статуей это сложно сделать, но я стараюсь…
– Милли это ценит, я знаю. Как и то, что она любила тебя и оберегала. Но сейчас она в лучшем мире с мужем.
– Осталось мне к ним присоединиться.
Неудачная шутка вышла. Отец Флетчер вскинул брови.
– Дамана… Ты выросла доброй и отзывчивой. Переняла это от родителей. Но ты такова только с некоторыми людьми… Мне страшно за тех, кто переходят, перейдут или переходили тебе дорогу. С ними ты беспощадна и мстительна. Из-за вспыльчивого характера ты можешь наделать глупостей и пострадать… Поэтому я часто задумываюсь, а стоит ли тебе помогать? Ведь если у тебя получится вернуть себе звание – ты обретешь власть, и твои силы возрастут.
Я внимательно слушала крестного и гадала, к чему он клонит. Отец Флетчер задумчиво замолчал, потом посмотрел на меня и продолжил:
– Но ты должна идти туда, куда ведет тебя Бог. Я в смятении, не знаю, что случится дальше, но ты достойна, ты обязана… Тебя готовил к этому отец. Очевидно, ты очень похожа на него, и внешне, и внутренне. Я обещал ему, крестив тебя, я обещал тебе…
– Что Вы задумали?
Крестный отец выдохнул, положил руки мне на плечи, еле касаясь их:
– Глаза у тебя умные, чистые, жаждущие знания. Но лукавые и порой злые…
– А стоит ли придавать такое значение глазам?
– Они все могут сказать. Иногда – больше и убедительнее, нежели самый талантливый оратор. Тебя крестил аббат храма Рождества Пресвятой Девы Марии, хороший друг твоих родителей, знающий о них все… В тебе меня что-то пугает и настораживает. Возможно, я возьму грех на душу, но не сдержать обещание – еще больший грех. Пятого декабря тебе исполнится двадцать лет. Ты совсем взрослая, Дамана. Пора.
– Я слушаю.