5
Зал Совета менял свой вид, мрачнея от наполнявшего его скрежета, втаскиваемого оборудования для пыток. Побелевшие от страха советники, коих осталось пять от прежнего десятка, вновь молчали, глядя как Король, руководит расстановкой пыточных приспособлений. Посланная сотня не нашла Королеву, зато обнаружила место стоянки остатков первого отряда, а не далеко были обнаружены и трупы воинов. Так же были найдены и остатки имущества королевы, но её саму найти не удалось. И теперь Король, изнывая от нетерпения, ждал окончания установки пыточного оборудования. Ведь советников всё ещё было много, а кто-то просто обязан ответить за неудачу этого рейда, ну и самое главное была насущная необходимость, упразднить совет, заменив советников на лояльных придворных из своей свиты. Король Генрих уже не боялся потерять власть, наоборот теперь боялись его. А пытки и казни были нужны ему для того, чтобы оставшиеся противники его власти, жили в постоянном страхе. Сначала, он совершенно не собирался пытать, этих перепуганных до поноса стариков, тем более что в их руках всё ещё была власть и деньги, но показать им то, что может случиться с ними и их родными, в случае не подчинения, он был обязан. И теперь, когда пыточные столы были расставлены, а к ним были привязаны жертвы, найденные на улице бездомные, Генрих с удовольствием продемонстрировал свой театр, этой высокопоставленной публике. Он испытывал необъяснимое удовлетворение, слыша крик жертвы, зажатой в пыточных станках. Его охватывало сильнейшее возбуждение, когда он указывал страже на очередного человека выборного им для пыток. И наконец, его увлёк сам процесс, он впервые сам попробовав пытать несчастных раскалённым железом, теперь просто не мог остановиться, придумывая всё новые и новые пытки. Его больной мозг требовал всё больше новых ощущений и получал их. Для Генриха это был театр, для которого он сам писал пьесы и сценарии. И конечно театр не должен был оставаться без актёров. В конечном итоге звёздами этого адского театра, стали бывшие советники. И только тут, на пыточном столе, Генрих вновь увидел этих стариков, великими и несгибаемыми. Только тут он понял, что эти люди сами устроили ему театр, только делая вид, что покорились, и осознав это он испугался. Он испугался как маленький мальчик, до икоты до рези в низу живота. И от этого страха, его злость стала ещё больше. Значит, остались ещё не вытравленные побеги смуты, значит, он не может спать спокойно, значит, нужны новые пытки, чтобы добраться до самого корня этого заговора и выжечь его калёным железом.