Ее глаза ярко-зеленого цвета пылают огнем на маленьком бледном лице с запавшими щеками, острый подбородок вздернут. Она смотрит на него снизу вверх, но, кажется, и не думает трястись от страха.
– Хватит глазеть, Лопахин! – бросила она, не сдавая позиций.
Ситуация начинала казаться все более раздражающей.
– Положи ружье туда, где ты его взяла, Марианна, – спокойно произнес Никита, засунув руки в карманы джинсов и вальяжно облокотившись на лестничные перила. – Так случайно можно и в самом деле пристрелить кого-то.
– Кто сказал, что случайно? Именно это я и намерена сделать.
Если спустя столько лет Никита Лопахин нагрянул в Березовку – ждать неприятностей. Шестнадцать лет обходить стороной это место, чтобы вдруг явиться и качать свои права, – это, конечно, в стиле богемных мальчиков и все такое, но у Марианны с давних времен выработался превосходный инстинкт самосохранения. Держаться подальше от мерзавцев и проходимцев – ее главное правило, и пускай местные считают ее немного с приветом, но она единственная готова заявить, что Никита Лопахин – бездарность.
Гадкий самодур: он уже дважды прошел мимо нее по улице, притворившись, будто она невидимка. Да ведь Марианна первая сделала все возможное, чтобы не столкнуться с Лопахиным на улицах поселка! В «Супер-Фуд» – магазин, в котором она работала, – кто бы ни заходил, обязательно говорил о его появлении в родных краях. Но Марианна хорошо помнила главное правило и, вытащив из багажника «минивэна» ружье старого Василия Лопахина, которое с давних времен держала при себе ради собственной безопасности, нагрянула в дом к Вере Андреевне. Она без труда сообразила, куда держит путь «Звездный Мальчик». Разумеется, он искал не ее: Вера Андреевна долгие годы держала данное однажды слово, но Лопахину что-то все же понадобилось здесь. Марианна собиралась вышвырнуть его вон раньше, чем он успеет снова причинить кому-то вред.
– Итак? – Марианна нетерпеливо поджала губы. Ее нижняя губа, насколько помнил Никита, была полнее верхней; этот дерзкий рот, слишком большой для маленького лица, всплывал откуда-то из туманных юношеских воспоминаний. – Тебе указать на дверь или ты найдешь выход сам?
Куда, черт возьми, подевалась прелестная девочка, которая рисовала кривые сердечки в его школьной тетради?