Поначалу Кейси ничего не ответил. Он прошел в дальний угол камеры и сел на скамью.
– Мне нужен телефон, – сказал он, не глядя на меня.
– Звучит неплохо, Гарольд. Я сообщу об этом приставу. Позвони, а потом сиди и терпеливо жди результата. Увидимся на следующей неделе. Мы сдвинем это дело с мертвой точки.
Я быстро зашагал к двери. Терпеть не могу находиться внутри тюремного помещения. Сам не знаю почему. Видимо, потому, что иногда эта грань кажется такой тонкой. Грань между адвокатом преступника и адвокатом-преступником. Порой мне даже трудно определить, по какую сторону решетки нахожусь. Для меня это всегда смертельный номер со счастливым исходом – то, что я вышел из камеры тем же путем, что и вошел.
В коридоре, выйдя из зала суда, я опять включил сотовый и позвонил своему шоферу – сообщить, что выхожу. Потом проверил голосовую почту и обнаружил сообщения от Лорны Тейлор и Фернандо Валенсуэлы. Я решил не отвечать до тех пор, пока не окажусь в машине.
Мой водитель Эрл Бриггс подогнал «линкольн» прямо к выходу. Эрл не вышел из машины, не распахнул передо мной дверцу. Его задача состояла в том, чтобы просто возить меня, отрабатывая мой адвокатский гонорар за освобождение на поруки после обвинения в сбыте кокаина. Я платил ему за работу двадцать баксов в час, но половину этого удерживал в счет возмещения долга. Такое занятие, конечно, приносило ему меньше, чем торговля кокаином, но было законным, более безопасным, и он мог его в дальнейшем смело вносить в свое резюме. Эрл говорил, что хочет жить честно, и я ему верил.
Подходя к машине, я услышал басы хип-хопа. Но едва я коснулся дверной ручки, Эрл вырубил музыку. Я сел на заднее сиденье и велел ему ехать в Ван-Найс.
– Кого это ты сейчас слушал? – спросил я.
– Мм… «Три-шесть-мафия».
– «Грязный Юг»?[4]
– Точно.
По прошествии многих лет я научился различать разные направления рэпа и хип-хопа – региональные и прочие. Надо сказать, такую музыку слушали большинство моих клиентов, причем многие из них на основе рэпа строили свою жизнь.
Я наклонился и поднял коробку из-под ботинок, полную магнитофонных кассет по делу Бойлстона, и выбрал одну наугад. Я отметил номер кассеты и время в маленьком «бортовом журнале», который держу в той же обувной коробке, и передал кассету через спинку сиденья Эрлу, а тот вставил ее в магнитолу. Мне не пришлось просить его уменьшить громкость настолько, чтобы она почти сравнялась с фоновым шумом. Эрл проработал у меня три месяца. Он знал, что делать.