Степан попал в самый разгар веселья. На весь этаж звучала музыка. В отделе на сдвинутых столах стояла выпивка-закуска. Количество пустых бутылок подсказывало, что веселье длилось не первый час, возможно, с самого обеденного перерыва. Собралась большая компания. Из эмалированного таза призывно благоухал оливье. Народ подходил, зачерпывал себе порцию половником. Кто на блюдечко, кто на пластиковую тарелку, а кто и прямо на ломтик хлеба. Судя по настроению собравшихся и пустым тарелкам с двумя, а то и с тремя вилками в каждой, принесённый салатик хорошо пошёл с водочкой, да под горячий – прямо с конвейера – хлебушек. С поздравлениями иногда заглядывал народ из других отделов, наведывался и персонал, заступающий на ночную смену. Потом стали чаёвничать. Свежайшие торты и печенье из кондитерского цеха никого не удивляли, поэтому до чая у некоторых коллег дело и не дошло. Народ пил, потом стали танцевать. Виновника торжества в состоянии изрядного подпития отправили на такси домой и, сразу о нём забыв, продолжили отрываться «по полной». Степан старался не переборщить с выпивкой, но праздновал и веселился вместе со всеми; ему не хотелось выбиваться из коллектива. Тем более что «трезвенникам и язвенникам» обязательно наливали по штрафной. Настырно-игривая Виктория – давешняя кадровичка, кровь с молоком, – подсела к нему и, как ни отказывался Степан, но всё ж своего добилась. Пришлось выпить с ней пару рюмок, да ещё потом пару на брудершафт. После застолья, проводив её до дома, он задержался у одинокой и любвеобильной коллеги далеко за полночь. Теперь Степан возвращался домой в дурном расположении духа. Он думал о том, что на его работе народ шальной какой то. «Шутки пьяные и идиотские – это ладно, но и трезвые говорят только о жратве, шмотках и деньгах, притворяются и врут на каждом шагу. Кто может – хвастается фотографиями поездок в Турцию, а кто-то и новым автомобилем, бездумно купленным в кредит и теперь стоящем на приколе около дома, поскольку денег на бензин нет, а дома дрессированные тараканы по грязным полкам шастают, да носки и колготки рваные. А у многих, наверное, кто не в многоэтажках, а в домах, – вообще крыша течёт. Тьфу, живём как в гетто. Хотя, может, это я зануда и бирюк, – думал Стёпа, – да ещё воспринимаю всё по-своему. Как-никак, дипломированный социолог. Народ-победитель просто радуется жизни, как может. Вот и Вика, когда я засобирался уходить, обиженно заметила, что я живу как в тумане, или того хуже – “вообще не способен по достоинству оценивать важные моменты в жизни”». С удивлением Степан осознал, что, возможно, всё более прозаично, и настроение у него такое не столько из-за Вики или из-за того, чем живёт и о чём думает народ, но лишь от лёгкого «недоперепития».