Я поднял руку и спокойно сказал.
- Шесть тысяч.
Несмотря на то, что я говорил на
кастильском, меня распорядитель торгов тут же понял и завопил.
- У нас новый покупатель! Изумительно
красиво одетый сеньор в первом ряду!
Старик-португалец нахмурился и
посмотрел с недовольством в мою сторону.
- Шесть тысяч пятьсот, - поднял он
ставку.
- Семь тысяч, - пожал я плечами.
- Семь пятьсот, - стал явно
раздражаться он.
- Девять тысяч, - мне надоели эти
споры, и я резко поднял цену вверх.
Глаза у всех округлились, а стоящий
рядом со мной негр-переводчик с придыханием заметил.
- Я второй раз в жизни слышу такую
цену, за одну рабыню.
- Десять тысяч, - раздался новый
голос, и ахнув, толпа повернулась к новому действующему лицу.
- Фернанду де Браганса! Фернанду де
Браганса! – отовсюду раздались голоса узнавания.
- Одиннадцать тысяч, - на моём лице
не дрогнул и мускул.
Над торгами повисла тишина, стоимость
одной рабыни превысила стоимость целого корабля или небольшого
городка.
Стоящий неподалёку от меня мужчина
лет тридцати, в полном расцвете сил и одетый даже на вид очень
дорого, заинтересованно посмотрел на меня. Его спутники также
удивлённо посмотрели в мою сторону.
- Двенадцать тысяч флоринов, - с
лёгкой улыбкой обозначил он следующую цену.
- Тринадцать, - я снова спокойно
ответил, даже не повышая голоса.
Лица и глаза сотен людей были
направлены только на нас, поскольку рабыня явно отошла на второй
план в этих торгах, а сошлись в схватке два мужских эго.
- Четырнадцать, - поколебавшись,
перебил он мою ставку, победно оглянувшись на своих спутников,
которые стали поздравлять его с победой и такой ценной
покупкой.
Я посмотрел на замерших моих
спутников: на хмурого Бернарда, побелевшего сеньора Аймоне, на
сеньора Альваро, который взялся за свой крестик и буквально не
дышал, и принял решение, хотя таких денег у меня не было, поскольку
мои расходы на оплату путешествия больше чем четырёх сотен человек
окончательно подорвали мои финансы, которые и так стремительно
заканчивались, поскольку все свободные средства были вложены в
раскрутку ломбардов и банков.
- Пятнадцать тысяч флоринов, - упали
мои слова в полнейшей тишине.
Поздравления возле мужчины тут же
утихли, он изумлённо посмотрел на меня, мой костюм, но тут его
взгляд остановился на моём поясе. Он приоткрыл рот в понимании,
улыбнулся и вежливо поклонился, признавая своё поражение.