– А Ярик – он… э… в кордебалете был?
– Нет. Звезда. Один из четырех солистов. Там две пары в главных партиях.
– Мне Федор ничего об этом не говорил, – пробормотала я.
– Думаю, он не воспринимал занятие брата всерьез. А сам Ярик стеснялся очень, – улыбнулась Ксюша. – Меня просил и всех в детали не вдаваться. Боялся – брат засмеет. Балет, мол, не мужское дело. Сам-то Федор – мастер паркура. Вот это да, это для кобелей. А балет – для девочек. Ярик очень обрадовался, когда узнал, что брат на премьеру не придет.
Я задумчиво произнесла:
– Если тут не любовь, зачем все-таки Ярику Оля? Сейчас?
– Я думаю, один из симптомов аутизма, – со знанием дела изрекла Ксюша.
– В каком смысле?
– Чрезмерная привязанность. У одних больных – к черепахе. У других – к училке. Забрали игрушку – мир рухнул, пациент в панику впал.
– Ольга ушла, насколько я знаю, внезапно? И никаких контактов не оставила? Почему?
Ксюша вздохнула:
– Про это не скажу. Мы ведь с ней так, привет-пока. Я девочка-секретарь. Типа мебели. Вам надо с кем-то из педагогов поговорить. С Лейлой, например. Они, по-моему, дружили.
– И где мне ее найти?
Ксюша взглянула в монитор:
– У нее сейчас сенсорные игры. Освободится через час. Но если хотите, можете прямо в классе ее подождать.
– А так можно? – удивилась я.
– У нас открытый Центр. Постоянно кто-то на стажировках, приходит, уходит. Только бахилы наденьте.
* * *
Ксюша без колебаний оставила свой пост и провела меня в класс сенсорной терапии. Спрашивать, кто я, и тем паче проверять документы никто не стал – совсем юная зеленоглазая девушка в розовом платьице (вокруг нее на креслах-подушках расположились человек пять пациентов) лишь улыбнулась, быстро сказала: «Садитесь во второй ряд!» – и перестала обращать на меня внимание.
Помещение нарядное: на подоконнике цветы, в углу комнаты умиротворенно журчит фонтанчик. Подростки, которые проходили обучение, не выглядели слишком больными. Ну, теребит мальчик все время нос, а девочка монотонно раскачивается на своем пуфе – но нынче в метро и куда бо́льших оригиналов встретишь. А тема урока, на мой взгляд, годилась даже для художественного училища: юное создание учило своих подопечных различать оттенки цвета. Показывала картинки, терпеливо объясняла, что вот простой красный, а это – пурпурный, а это – алый. Азы ученики усвоили быстро, и Лейла смело отправилась в дебри. Лично я слыхом не слыхивала про цвет фарфоровой розы или азалиевый, но пациенты отбирали нужные картинки, почти не ошибаясь.