Я поднимаю голову и вижу свой дом. Его горящие желтым светом
окна вдруг темнеют, лампы начинают мерцать, а затем синее пламя –
наша магия – вырывается из всех проемов, облизывая стены. С
территории доносятся крики тех, кто на нас напал. Люди в черной
форме, бросая оружие, спасаются бегством, но языки огня настигают
их, за мгновение превращая в обугленные трупы. Особняк полыхает,
выжигая все живое. И лишь высокая фигура в балахоне, замершая у
парадного входа, не обращает внимания на смертоносную магию.
А затем возвращается боль. Настолько сильная, что я снова теряю
сознание.
Яков потом сказал, что всему виной какие-то устройства, которые
прожгли днище папиной машины. Мы с Мурчем лежали в багажнике
вместе, и ему повезло, а мне не очень. Левая половина тела, включая
лицо, оплавилась и представляла из себя жутковатое зрелище даже
спустя семь с половиной лет. А Яков теперь хромал и не мог ходить
без трости. От попаданий в тело его спас бронежилет, но ноге сильно
досталось. И все же помощник отца смог не только выбраться сам, но
еще и меня вытащить. Могу лишь бесконечно благодарить его за
спасение.
Мы с ним единственные, кто выбрался из особняка в ту ночь.
Может, если бы я не стал тратить время чтобы поймать Мурча, мы бы
успели уехать, и мама с братом были бы живы. Тогда мне пришлось
впервые столкнуться с последствиями своего выбора. Но я ведь не
хотел выбирать между котом и семьей. Я хотел, чтобы спаслись
все.
Первые недели после той страшной ночи, не имея ни сил, ни
здоровья для дальней дороги, мы скрывались на окраинах Столицы.
Пришлось ютиться в заброшенном доме без электричества и отопления,
затерянном среди пятиэтажек одного из рабочих районов. Все ради
того чтобы выжить, ведь наши враги до сих пор могли искать нас.
Даже несмотря на то, что мы так и не выяснили, кто стоял за
нападением, и не сможем призвать их к ответу. Яков старался
приносить хоть какие-то новости из «цивилизованного» мира. Их было
много о том, что Дом Синего Пламени пал, но ни одной о том, кто это
сделал. До следующей битвы между Домами оставалось целых полтора
года, а значит, кому-то не терпелось возвыситься настолько, что он
рискнул пойти против законов Империи.
Все это время Яков ухаживал за мной. Мазал и перевязывал горящие
огнем раны. Добыча еды тоже лежала на нем, так что первое время
помощнику отца приходилось совсем несладко. Особенно учитывая, что
он сам оказался далеко не в лучшей форме. В конце концов, зализав
раны и потеряв надежду узнать правду, мы уехали так далеко, как
могли. Мы укрылись в одном из тайных убежищ Дома на восточном краю
страны, где и провели последние годы, ожидая, пока я достигну
совершеннолетия и мой Дар наконец пробудится.