– Ты где шлялась?
Грубо поинтересовалась она, глядя куда-то под ноги,
– По делам ходила.
Сухо отозвалась девушка, на что мать запричитала, возвращаясь на кухню;
– Выходной день, а у вас всё не как у людей. Все деловые стали. Даже у маленькой гавнючки и то дела. Ох, господи!
– Кто там?
Раздался не трезвый голос отца, сидевшего видимо на кухне.
– Аля пришла!
Услышала она ответ матери.
– А, уродина явилась.
Повысив голос, проговорил он, добавляя;
– Нашлялась, сучка еврейская!
– Зачем ты так?
Попыталась успокоить его мать. Однако хмель уже полностью завладела мужчиной, и он злобно закричал;
– А ты меня не поправляй! Вы одного поля ягода. Что ты стерва еврейская, что она. Я из-за вас жизнь свою под откос пустил, суки! Ишь, учить меня вздумала.
В это время Алевтина разулась и хотела молча удалиться в свою комнату. Однако слова отца больно ударили ей в душу и она, завернув на кухню, выпалила;
– Ты посмотри на себя в зеркало. Увидишь настоящего урода.
– Что?
Взревел от ярости мужчина;
– Да я тебя тварь,
Он протянул вперёд волосатые ручищи;
– вот этими руками задушу.
– Попробуй только дотронься до меня!
Повысив голос, крикнула в ответ девушка. На что отец, вскочив со стула, ринулся на Алю, но тут между ними встала мать, снова запричитав во весь голос;
– Что ж вы делаете? Ай, Петя, Петенька, успокойся, любый мой!
И повернувшись к Алевтине ещё громче крикнула;
– Пошла прочь! Не перечь отцу!
Ругаться с мамой Алевтина не стала. Круто развернувшись, она забежала в свою комнату, громко хлопнув при этом дверью, и упав на кровать, как была, одетая, расплакалась от обиды навзрыд. Отец ещё долгое время громко бранился матом, после чего мало, помалу утих. Затихла и Аля. Уткнувшись в подушку, какое-то время она лежала, раздумывая с открытыми глазами, затем веки потяжелели, закрылись и девушкой овладел глубокий сон.