Я получила ещё две открытки от тёти Грейс и тёти Тилли.
Дорогая Динни!
Спасибо тебе за открытку. У меня ещё не было марок из Швейцарии! Не понимаю, почему тебе приходится говорить по-итальянски, ты же не в Италии. Надеюсь, ты скоро сходишь порыбачить.
Операция на ступне у Лонни прошла не очень хорошо, но он пошёл к специалисту, так что ампутировать всё-таки не придётся, и это стало для него огромным облегчением, уверяю тебя.
Я собираюсь к Тилли. Отнесу ей немного рагу, потому что она совершенно не умеет его готовить.
Вот тебе целый газиллион объятий.
Люблю-люблю-люблю,
Твоя тётя Грейс.
А вот что писала тётя Тилли:
Дорогая Динни!
Твой папа справится, не беспокойся. Очень трудно растить ребёнка, а потом видеть, как он вылетает из гнёздышка, но это хорошо.
У меня есть фотография малыша Стеллы, он очень миленький.
Может быть, тебе стоит сходить на рыбалку одной?
Я собираюсь исправить зубы, буду выглядеть как Мэрилин Монро!
Пойду приготовлю желе. Скоро придёт Грейс, принесёт своё ужасное рагу. Не говори ей, что я тебе про это написала.
Умножь два этих поцелуя на миллиард и узнаешь, сколько я тебе их посылаю: хх
С любовью, твоя тётя Тилли, чемпионка по приготовлению чизкейков с желе.
Лила больше не считала всё вокруг «потрясающим» и «невероятным». Теперь у неё всё было «ужасным». Иногда я даже думала, что она специально заставляет людей её не любить. Началось всё со второго учебного дня, когда она потребовала сменить соседку по комнате. Лилу поселили в одной комнате с Белен, которая училась уже второй год.
– Я не понимаю ни одного её слова, – пожаловалась Лила.
– Скоро начнёшь понимать, – пообещал ей комендант общежития.
Лила позвонила родителям в Саудовскую Аравию и пожаловалась. Потом пошла колотить в дверь кабинета дяди Макса.
– Мои родители платят такие деньги не для того, чтобы я жила в комнате с кем-то, кто даже по-английски не говорит! – заявила она. – Если бы я знала, что мне придётся жить с иностранкой из Испании, я бы ни за что сюда не приехала. Я хочу соседку-американку.
По большей части обо всём этом я узнавала дома. Дядя Макс предупредил меня, что я, скорее всего, услышу много такого, что нужно будет держать при себе. Я должна вести себя так, словно не знаю ничего из услышанного дома.
– Есть такие вещи, – сказал дядя Макс, – про которые я буду рассказывать Сэнди, и ты наверняка их услышишь. Если тебя что-то будет беспокоить, дай мне знать.