Я смотрю на часы: без двадцати четыре. И зачем ты так рано приехал, думаю. Потом почему-то вспоминаю: диван, на котором мы сидим, новый. Мы ещё ни разу на нем с мужем не…
— Так о чем ты хотела поговорить? — спрашивает Платон.
— Не знаю, с чего начать… Не хочешь выпить чаю? — я нервничаю и несу ерунду. Надо собраться, иначе ничего не выйдет.
Но как же трудно переступить эту черту. Я никогда даже ни с кем кроме мужа не целовалась, не то, чтобы… Но потом в голове всплывает картинка — то, что увидела в загородном доме. Перед Андреем не стоял такой вопрос: как можно с другой при законной жене, вот и передо мной не будет. К черту все.
— Ир, расскажи мне, что случилось? — Платон хмурится, а я придвигаюсь к нему и целую в губы вместо ответа.
Получается мимолетный поцелуй, потому что Платон сразу отстраняется и встаёт.
На его лице растерянность, но я не вижу в его глазах осуждения, поэтому я тоже быстро встаю, обхватываю его шею руками и целую уже по-настоящему. Он не отвечает на мой поцелуй лишь первую секунду, затем целует в ответ. Его руки обнимают меня за талию. Он сильно сжимает меня в объятьях, и одновременно с этим его язык находит мой, мне становится жарко: я где-то на периферии сознания отмечаю, что так сильно муж меня не прижимал к себе никогда, или я не замечала? И поцелуй с Платоном совсем другой, такой, что кружит голову, одновременно и томный, и напористый.
Андрей никогда не любил целоваться «просто так». У него поцелуй всегда — лишь прелюдия к сексу.
А сейчас…
Мне трудно взять в себя в руки, но я вспоминаю, для чего все это затеяла и начинаю расстегивать его рубашку.
Видимо, Платон тоже приходит в себя, он прерывает поцелуй. Я с удивлением понимаю, что у меня горят губы и щеки. Как я хорошо вжилась в роль. В крови, наверное, играет адреналин: очень хочется довести дело до конца.
— Остановись, ты сама не понимаешь, что творишь, потом будешь жалеть, — говорит Платон с придыханием, и я вижу, что это дается ему с трудом: он еле сдерживается, и его руки все еще на моей талии.
Я спокойно отвечаю:
— Ты же ведь знал, что он мне изменяет? Знал, да?
В его глазах я нахожу отголоски той же боли, что я недавно испытала, когда узнала о предательстве Андрея. Приятно, что мне кто-то сочувствует, но я здесь не для этого. Я хочу отомстить, поэтому я снова обхватываю шею Платона руками и притягиваю его к себе. Он отвечает на мой поцелуй, теперь еще более страстно. Наши языки сплетаются так, что мне трудно дышать. Я понимаю, что победила: Платон больше не сопротивляется, он сам раздевает меня.