Мои ноги сводит судорога, и я растираю их ладонями, искоса поглядывая на Финна.
– Не хочу в Англию, – говорю я ему.
Он шипит на меня, прижимая палец к губам и призывая меня говорить тише: взглядом он указывает на нашу маму, расположившуюся по другую сторону прохода. Она крепко спит: здесь нужно сказать спасибо ее снотворному. Я закатываю глаза.
– Она не двигается уже три часа.
– И что с того? Ты думаешь, она тебя не слышит?
– Ну, у нее ведь нет бионических ушей, – не отступаю я.
Но потом я резко замолкаю, потому что какая польза была бы ей от такого приспособления.
– Просто я не хочу туда, вот и все, – продолжаю я еще тише. – Папа не хотел, чтобы мы уезжали, я готова поклясться. Не понимаю, зачем вообще нам туда ехать.
Финн озирается на маму через плечо, а затем нагибается поближе ко мне.
– Я слышал, как они разговаривали прошлой ночью. Мама сказала, что нам нужно туда поехать, потому что ее семья сможет помочь тебе.
Я отшатываюсь от него в смятении.
– В чем они хотят мне помочь?
В глазах брата я читаю некое опасение.
– Не знаю. А ты?
Я решительно встряхиваю головой в ответ:
– Нет. Понятия не имею. И вообще, мне не нужно, чтобы кто-то мне помогал.
Весь остаток полета я больше не произношу ни слова, и наконец-то мы приземляемся в Лондоне. Мама с легкостью просыпается, посвежевшая после нескольких часов сна. А вот меня все эти приключения порядком утомили: на ватных ногах я пробираюсь вместе со всеми сквозь многолюдные залы аэропорта.
Водитель в черном костюме ждет нас на выходе, и мы направляемся к черному блестящему лимузину.
– Меня зовут Джонс, – серьезно представляется он, а я замечаю только его огромный нос, – я буду присматривать за вами, пока вы здесь, в Англии, – сообщает он нам с Финном.
Присматривать за нами?
Обменявшись взглядами, мы с братом запрыгиваем в дорогую машину.
Но, кажется, маме ничто из этого не кажется необычным, вместо этого она предается воспоминаниям и болтает всю дорогу, пока наша машина минует город, затем проезжает окраины и устремляется к безбрежному зеленому простору полей.
– Посмотрите туда! В том пруду я училась плавать, – говорит моя мама.
Я замечаю маленький, совсем крошечный водоем, почти незаметную кляксу, чернеющую среди зеленых просторов. Разве его можно сравнить с Тихим океаном, водоемом, в котором училась плавать я? Мне остается только пожалеть ее, но, кажется, маму это совсем не печалит.