– Стой, стой, погоди! Ты это серьёзно? Бессмертие? – Даже со
второго раза, подобные новости не умещались в голове.
– Да нет кончено! С чего бы мне пытаться выучить язык сраных
древолюбов? Я их презираю! Или ты про смерть? Про смерть, чистая
правда! Ты ж видел бессмертных пару часов назад! Вот такое вот, в
основном, бессмертие. — Бран раздражённо сплюнул на песок — Что
тебя удивляет? Можешь быть уверен, если тела не сжечь, встанут и
пойдут уже следующей ночью. Если сжечь...Честно, не знаю. Меня вот
сожгли не до конца, и моё тело крайне болезненно отрастало из того
что было. А если сжечь до пепла, вариантов поменьше.
– Ну зомби это же другое! Другое, верно? – Опасливо отодвигаюсь
от собеседника. – Ты же не какая-нибудь нежить?
– На Рэкласте, отличий почти никаких, если так подумать. Но
насчёт меня не волнуйся, я вполне себе румяный и тёплый. – Он
задумчиво вытянул руку к огню, рассматривая свою ладонь, словно
пытаясь увидеть здоровый румянец на коже. – Но почему один встаёт
практически живым на следующий день, а другой продолжает гнить,
пока не пополнит ряды непокойных, толком не знает никто. Говорят,
дело в воспоминаниях: Пока тебе есть что отдать, ты встаёшь свежим
и бодрым. А когда твоя черепушка пустеет, воскрешение ломается, и
подымает нежить. Ха! Если б это было правдой, ты был бы первый
кандидат на воскрешение в виде непокойного!
– Так дело в воспоминаниях или нет? Как это всё вообще может
работать? Я не помню кто я, не помню где я, но точно помню, что
люди так то не должны воскресать, хоть в виде зомби, хоть ещё
как!
– Не то чтобы я ставил эксперименты…– Бран задумчиво почесал
бороду. – Но если припомнить самые яркие случаи, то никакой внятной
связи с чем-либо вообще. Кто-то пришёл в себя, кто-то пропал, а
пару раз даже такое случалось, что воскресший вставал уже
вместилищем тёмного духа. Если желаешь совет, вот он: Не умирай.
Это больно, грязно, и можешь воскреснуть с крабом вместо
головы.
Я смотрел в огонь, и пытался уложить в голове все эти проклятия,
воскрешения, непокойных, дикарей, тёмных духов, островитян,
древесных людей, кем бы они ни были. Ничего из этого мне было не
близко. Не отзывалось в памяти. В глубине разума, на самом дне,
плескалась, впрочем, убеждённость, что магия и вот это вот всё, не
может существовать. Вымысел. Остатки памяти уверенно определяли все
эти явления, как вымышленные. Впрочем, у меня были все основания
этой уверенности не доверять.