— Да, от руководителя. Но он мне не нравится. Да и я ему тоже. Это он просто так пошутил. Ты же выбросила цветы, как я просила?
— Если честно, нет. Они такие красивые…
Фыркнув, иду в комнату дочки. Вероника уже в кроватке, но не спит, а ждет меня. Опускаюсь на пол рядом с дочкой и глажу ее по светлым длинным волосам. Любовь и нежность сразу же затапливают меня с головой. Для меня нет ничего важнее моей маленькой принцессы.
— Как тебе новая игрушка? — тихо спрашиваю.
— Понгхавилась.
Вероника не выговаривает русскую «р». Она произносит ее на французский лад. Надо найти дочери хорошего логопеда.
— А дядя Леша?
Я жду, что Ника скажет, что он тоже ей понравился, но вместо этого дочь лишь жмёт плечами.
— Что это значит? — не понимаю.
— Ну он же не папа.
Замираю, судорожно соображая, что говорить дальше.
— У вас с ним любовь? — спрашивает в лоб.
К такому вопросу от Вероники я готова не была. Открываю рот, чтобы что-то ответить, но не нахожусь. Захлопываю и молчу. Вероника пытливо на меня смотрит.
— Да, — наконец, изрекаю после очень долгой паузу. Обманывать ребенка смысла нет, раз он сам это спрашивает.
Глаза дочери вмиг становятся грустными.
— А как же папа? — тихо спрашивает. — Ты его больше не любишь?
В ужасе молчу. Что ответить ребенку? Прежде она не задавала таких вопросов. Папа улетел на Луну и не вернулся — вот и вся сказка, которую я говорила дочери.
— Он нас бгхосил, да? Папа нас не любит?
— Он улетел на Луну, — повторяю.
— Я сказала в садике, что мой папа на Луне. Надо мной все посмеялись.
— Почему?
— Сказали, что на Луну нельзя полететь. Это пгхавда?
Вероника ожидает от меня какого-то ответа. А я не могу вымолвить ни слова. В груди разрастается ноющая боль, горло словно кошки дерут.
Не знаю, сколько проходит секунд или минут. Не дождавшись от меня пояснений, дочка опускает веки. Я продолжаю сидеть у ее кроватки, чувствуя себя самой ужасной матерью на свете. Уже который раз я задаю себе вопрос: права ли я, намеренно лишая Веронику отца?
Но мысль о том, что Стас будет здесь постоянно, что придется с ним общаться вне работы — для меня смерти подобна. Перед глазами вновь и вновь встает картина его измены, а в ушах звенят его стоны с той девушкой в номере отеля.
Чувство предательства обжигает меня кислотой. Пять лет прошло, а как будто все вчера случилось. И больно так же, как тогда. Ни на грамм боль от измены Стаса не уменьшилась. Падаю лбом на кроватку Вероники и тихо скулю.