– Что хоть за проект этот – «Невидимка», – спросил нарком, – в чем его суть?
– В точности – не могу знать, товарищ народный комиссар, но что-то там с детишками было связано. Вроде бы отбирали детишек и готовили из них опытнейших диверсантов, но это в основном только слухи. А проект был в конце концов два года назад закрыт.
– Кем закрыт?
– Лично Лаврентием Павловичем.
– Гм… («Сейчас бы ему позвонил – вот уж получил бы по рогам!») А кто-нибудь из детишек этих уцелел?
– Никак нет, все вроде бы в расходе.
– А кто курировал?
– Старший майор Недопашный и комиссар госбезопасности третьего ранга Палисадников.
– Эти хоть живы?
– Старший майор Недопашный погиб – загрызен собственным псом. А комиссар Палисадников хоть и жив, но покинул службу в связи с внезапно постигшей его слепотой4.
– Ну, слепой – не мертвый. Доставить ко мне. Срочно!
– Есть!
(Полчаса спустя)
– Товарищ народный комиссар, разрешите доложить! Комиссара Палисадникова доставить не удалось. В момент приезда спецгруппы он погиб – во время прогулки был застрелен. Убийцу схватить не удалось – стрелял издали, предположительно, из винтовки с оптическим прицелом.
Да, ловко, ловко и умело кто-то зачищал все концы. Понять бы еще, кто…
Едва народный комиссар подумал об этом, как раздался звонок правительственной «вертушки».
Звонил самолично Лаврентий Павлович. И начал он сразу с «шени мама»5, что было дурным признаком, ибо в спокойном состоянии духа он не прибегал к грузинским ругательствам, ограничиваясь богатым арсеналом исконно русских.
– Ты что ж это, мама дзагла, лезешь в давно закрытые дела? Заняться на новом посту нечем?
«Откуда узнал, как?.. Должно быть, этот кабинет на прослушку поставил…»
– Не понял, Лаврентий Павлович…
– Все-то ты, мама дзагла6, прекрасно понял! Какого … в дело «невидимок» полез?! Только сел в кресло – и уже жопа чешется? Полно шпионов вокруг, а он, засранец, полез в исторические изыскания! Других, понимаешь, забот у него нет!..
– Вас понял, товарищ… – («Как бишь там его теперь?») – Товарищ генеральный комиссар государственной безопасности7!
– Ну и хорошо, что понял. А то, понимаешь ли, шени мама дзагла…
В последних словах нарком услышал даже некоторую теплоту, теперь они как бы намекали на их с генеральным комиссаром землячество.8
Всё. Гудки отбоя.
– Что уши развесил?! – прикрикнул на адъютанта нарком.