«Анна» уже знала от «отца», что скоро будет ярмарка. Предполагалось, что часть урожая будет там продана за хорошие, дай Бог, деньги. Еще он твердо обещал, что возьмет ее с собой, как и «в прошлый раз».
О ярмарке Афанасий Петрович говорил с таким жаром, что ясно было: о таком развлечении он мечтал целый год.
– А матушка с нами поедет? – невинно спросила «Анна» у Афанасия Петровича, на что тот яростно замахал руками:
– Нет, нет! Мы с тобой только, так веселее будет, – и закрутил гусарский ус.
«Анна» про себя улыбнулась: бедный, бедный подкаблучник. Что ж, гуляй! Две недели в твоем распоряжении. Ну, уж и она воспользуется свободой, навестит тетку, Александру Куприяновну. Навестит и расспросит, почему в их роду девушки с лестниц падают ни с того, ни сего.
– Барышня, – отвлекла от мыслей «Анну» горничная, – вроде зовет нас кто-то.
«Анна» повернулась в сторону дома. По аллее, загребая палые листья босыми ногами, мчался мальчонка в залатанных синих штанах и рубашке в горошек. Оттого, что ремень отсутствовал, рубаха раздувалась от бега, и казалось, что еще немного и мальчонка взлетит, как пузырь, наполненный воздухом.
– Это Минька, – признала Катя. – Значит от Павла Афанасьевича.
Малый подлетел, качнулся в поклоне и, блестя глазенками, сияя белоснежной улыбкой на замурзанном лице, прокричал:
– Барышня, вас барин дожидается.
– Какой барин? – строго спросила Катя и для пущей убедительности цапнула его за рукав.
Мальчишка втянул голову в плечи, но потом заметил, что «Анна» глядит на него с улыбкой, и пояснил:
– Барин, Павел Афанасьевич. Они там, на конюшне. Велели вас позвать.
– А что за срочность? – «Анне» не хотелось прерывать прогулку. – Может, чуть позднее.
– Он велел тотчас идти. Сказал, что вы обрадуетесь.
– Чему я обрадуюсь?
– Не велено говорить, – в голосе Миньки послышались взрослые нотки.
– Сюрприз, значит.
– Чего-о-о? – не понял посыльный, но Катя уже пихнула его в спину.
«Пузырь» крутанулся на месте и помчался назад, оборачиваясь на девушек и взмахами белобрысой головы, приглашая поторопиться.
«Анна» повернула к дому, в уме прикидывая, что за сюрприз придумал ее «братец» на это раз. Катя семенила рядом, поглядывала сбоку, и ей страсть как хотелось знать, что такое «сюрприз».
Через несколько минут они подошли к конюшне. Там стояло до десятка человек дворовых, кузнец Филат и известный во всей округе каретных дел мастер Архип, по прозвищу «Штырь». Его так прозвали за то, что левая нога у него не гнулась в колене.