– А, ну, как не согласится? – с сомнением вздохнул отец.
– А это уж я на себя беру, уговорю. Князь двух жен схоронил, третью ищет. На нашу засмотрелся. Если правильно дело повести, так можно до свадьбы попросить, чтоб он нашу расписку вернул.
– Стар он, – встал на защиту дочери Афанасий Петрович. – И плохо о нем говорят…
– Стерпится-слюбится, – оборвала его жена. – Зато княгиней станет наша Анна Афанасьевна. Глядишь, с нами и знаться не будет, – со смехом закончила разговор жена.
И слышно было, как она направилась к двери кабинета, уверенная, что возражений со стороны мужа, не последует. И оказалась права – муж промолчал, только недовольно покашливал да бубнил что-то себе под нос.
Ах, маменька, задохнулась от обиды Анна, старику меня хочешь отдать. Как крепостную, за деньги.
Кинулась она тогда к себе в комнату, прямиком к столу. Свою боль, свое отчаяние излила в письме к дорогому Владимиру. Посватайся или увези тайком! Лицо Анны горело, и неизвестно было отчего: от обиды на мать или от стыда, что напрашивается в жены молодому человеку. Да выхода не видела, помощи больше ждать неоткуда.
Два дня прошло, как горничная отнесла письмо, а ответа все не было. Но верила Анна, что спасение придет, и решила быть твердой в разговоре с матерью и навязываемым женихом.
Родители и гость расположились в гостиной. Анна Афанасьевна интуитивно подошла поближе к отцу. Подняв голову, она увидела сидящую на оттоманке мать, а рядом с ней невысокого толстяка с багровым лоснящимся лицом, коротенькими ножками, толстыми ляжками, коротенькими ручками с растопыренными пальцами. Но что больше всего поразило Анну во внешности гостя, так это красные, налитые кровью выпученные глаза и широкий, от уха до уха, но безгубый рот.
Жаба, первое, что пришло в голову Анне, настоящая жаба, только бородавок не хватает.
В самом деле, гость внешне напоминал раздутую жабу, наряженную в богатые одежды. Князь излишествовал в еде и напитках, вел малоподвижный образ жизни, характер имел злобный. Из-за своей противоестественной тучности князь страдал одышкой, сильно потел, огромный живот не позволял ему сидеть, как все, поэтому он всегда разваливался в кресле или на диване и еще больше походил на странное животное, волей судьбы притворявшееся человеком.
– Милый князь, позвольте мне представить вам свою дочь Анну, – бархатным голосом проговорила Анастасия Куприяновна, выразительно глядя на дочь.