Наверное, почувствовав присутствие чужого, женщина открыла глаза, убрала руки со стола на колени, качнулась от стены и чуть не свалилась в проход между столом и газовой плитой.
– М-м-м – сумела, произнести она, потом кивнула кому-то и снова закрыла глаза, очевидно, решив, что высказалась достаточно ясно.
– Эй, подруга, проснись, – затеребила ее Наталья, слегка дотрагиваясь до ее плеча. – Я из газеты. Ты помнишь, мы по телефону с тобой говорили?
– Му-у-у – согласилась хозяйка, но глаз не открыла. – Шты нада? – вежливо поинтересовалась она, для убедительности приоткрыв один глаз.
– Ты Надежда Крошкина? У тебя дети в детском доме?
– У-у-у – обиженно протягивает женщина, вытягивая вперед левую руку и грозя пальцем неизвестно кому. – Дзети-и-и, – плаксиво произносит она и снова отключается.
Наталья проходит в комнату, оглядывается. Что надеялась увидеть? Не знала, как живут пьяницы? Хорошо, что по случаю утра собутыльников нет, а то бывали случаи, когда ей приходилось из таких квартир бегством спасаться. Никто ее здесь не ждет, газет здесь не читают – на них закуску раскладывают.
Эта самая Надежда Крошкина звонила ей в редакцию, просила встречи, чтобы рассказать о произволе чиновников, которые лишили ее материнства, забрали детей в детский дом, тем самым лишив ее единственного источника денежных поступлений – детских пособий. Наталья как раз собирала материал для статьи о таких вот горе-матерях, чьи дети впервые сытно поели в детском доме. Хотелось Наталье послушать, что скажет ей Надежда, но видно не судьба. Хотя нового ничего бы и не услышала. Чаше всего эти женщины обвиняли в своих грехах жизнь, вероломных мужчин и никогда не обвиняли себя. Практически все разговоры заканчивались крокодильими слезами и просьбой одолжить денег.
Вздохнув, Наталья, не заходя на кухню, пошла к двери.
– Ты зачем мою дочку забрала? – вдруг отчетливо кто-то произнес из кухни. – Отняла, а теперь пришла?
Наталья замерла, сердце вниз ухнуло. Повернувшись на каблуках лицом к кухне, она в два шага оказалась рядом с пьяной.
– Что ты сказала?
Женщина, хитро прищурив один глаз, растопыренными пальцами попыталась достать до лица Натальи. Та увернулась, и Надежда рухнула в проход, увлекая за собой грязную посуду со стола. Выругавшись, она попыталась самостоятельно подняться, но Наталья придавала ее в узком проходе коленкой, одновременно потянув за налаченные волосы голову вверх: