– Тетя, голубушка, а расскажи-ка ты мне о моем финансовом положении.
Тетка ни слова. «Анна» открыла глаза. Варвара Петровна смотрела на нее в растерянности.
– Странно от тебя слышать такое… «финансовое положение». Это ты про наследство хочешь узнать?
– Ну да. Расскажи.
– Что тут рассказывать. Ты и сама, наверное, уже знаешь, – Варвара Петровна откинулась в кресле, сложила руки на коленях, торжественно перекрестилась, глядя на образа. – Бабушка твоя, моя мать, Елизавета Федоровна, оставила тебе все, что имела. А это очень много, поверь. За всем сейчас наблюдают управляющий имением и поверенный в делах из города. Ты с ними…еще познакомишься. Тебе сейчас, вплоть до двадцати пяти лет или до замужества, выдают деньги на расходы, невесть какие большие, но на достойное житье хватит. Капиталом же ты можешь воспользоваться только по достижении двадцатипятилетнего возраста или когда выйдешь замуж. Ты, может, самая богатая невеста в губернии, – с улыбкой закончила тетка.
– А почему бабушка Павлу ничего не оставила? Он ей тоже внук. А почему не оставила отцу моему?
– Воля ее была такова, – поджала губы Варвара Петровна, вновь перекрестившись. – Не мне это обсуждать и тебе не советую. Елизавета Федоровна была умнейшей женщиной, бестолковых поступков в жизни не совершала. Вот тебя с малолетство приучила книги вести, расходы, доходы считать. Ты в этом деле сметливая.
Повисло молчание. Тетка о чем-то напряженно думала, в голове «Анны» роились сотни вопросов.
– Раз я богатая невеста, – зашла с другого боку «Анна», – значит, у меня женихи есть?
– Как не быть. Чуть ни каждый день сватаются, да только твоим родителям трудно угодить.
– Родителям трудно, – усмехнулась «Анна», – а мое мнение спрашивали?
– Верховодил бы в доме батюшка, – вздохнула Варвара Петровна, – так, может, и спросили бы. А мать твоим мнением не интересуется. Да и кто у девиц спрашивает, когда речь о браке заходит? За кого сговорятся родители, за того и отдадут. Вот бабушка все мечтала тебя за хорошего, самостоятельного человека отдать. Но не дожила, бедная.
– Интересно, – протянула «Анна». – Ну и кого же матушка мне приглядела?
Варвара Петровна пристально поглядела на лежащую девушку, потом прикрыла глаза. Видно было, что молится, зерна четок так и мелькали в худых пальцах монахини. «Анна» вновь подивилась: ее собственные руки были точь-в-точь как у тетки. Та же форма пальцев, такие же хищно загнутые ногти. Даже рисунок голубых жилок показался ей совершенно одинаковым.