Так расправлялись помещики с каждым, кто не только противился их произволу, но хотя бы лишь в чём-то не соглашался с ними.
После учинённой расправы отец мой долго болел. А вскоре произошло ещё одно несчастье. Ремонтируя вместе с односельчанами церковь, он упал с большой высоты и разбился. После этого он прожил недолго. Мне было 9 лет, когда отец умер. Я хорошо помню его: худощавый, выше среднего роста, с небольшой тёмно-русой бородой и усами, в которых пряталась мягкая, добрая улыбка, сильные, не знавшие отдыха, руки. Жизнь отца была тяжёлой, полной горьких утрат и забот. Рано потеряв первую жену, а затем и вторую, он остался вдовцом с четырьмя детьми. Но вскоре женился в третий раз. Это была моя мать.
Она помнится мне такой, какой была в моём детстве, – молодой чернобровой украинкой, красивой, с пышной чёрной косой. Ей тоже досталась нелёгкая доля, обычная для того времени. Девочкой батрачила у помещиков. А выйдя замуж, совсем юной взяла на себя заботы о целой куче малышей. Потом пошли ещё дети, и жилось всё труднее. Немного полегче стало, когда старшие подросли, да и младшие смогли помогать в работе.
До смерти отца мы, дети, даже не знали о том, что являемся сводными братьями и сёстрами. Родители никогда об этом не говорили, им хотелось, чтобы мы чувствовали себя родными, были дружны. Сами работая буквально от зари до зари, они и в нас воспитывали любовь к труду, к людям труда, друг к другу.
Была ещё одна черта в их отношении к жизни, накладывавшая сильный отпечаток на весь уклад семьи. Нам, детям, они прививали не только уважение к старшим, но и смирение перед существовавшими общественными порядками, «установленными богом», покорность сильным мира сего. Конечно, это не только шло от веры, хотя они, как и большинство крестьян в то время, были очень религиозны, но и являлось данью въевшемуся в душу простого народа чувству беззащитности перед власть имущими.
Но это чувство, да и религиозность семьи оказались непрочными. Они основательно пошатнулись после расправы помещичьей своры над отцом и окончательно рухнули с его смертью.
Со смертью отца, лишившей нас кормильца, многое резко изменилось. Семья постепенно распалась. Старшие дети отца ушли от нас. Мать осталась с двумя дочерьми и двумя сыновьями, из которых я был старшим. Так в свои 9 лет мне, по крестьянским обычаям того времени, пришлось стать главой семьи, её кормильцем.