Я даже не думала о том, что мой дар окажется ничтожно мал. Вероятность этого слишком мала. В моем роду достаточно сильных магов, по слухам, даже кто-то из правящей династии оставил свой след. Нет, лучше и вовсе оказаться "пустышкой", чем получить ничтожные крохи магии.
Семья больше недели готовилась к этому событию. Секретарь отца разослал приглашения даже дальним родственникам, не говоря уже о соседях. Имена большинства из них мне ничего не говорили, но так было принято. Я и сама жаждала внимания, мечтала увидеть восхищение в их глазах, слышать завистливый шепот приятельниц.
Я выдохнула, пока служанки затягивали корсет, сделав мою талию еще тоньше и приподняв грудь. Терпеливо сносила пытку, поворачивалась, поднимала руки, пока девушки помогали мне одеться. После завивали каштановые локоны, закрепляли их шпильками и заколками, укладывая в замысловатую прическу. Наносили белила, чтобы скрыть легкий весенний загар. Кожа аристократки должна быть нежно-розовой, лучше бледной, чтобы никто не подумал, будто она вынуждена трудиться под палящими лучами солнца.
Я критически оглядела себя. Небесно-голубое шелковое платье казалось достойным самой императрицы, если бы она у нас была. Камни, украшавшие лиф, блестели и переливались. В свете свечей они заиграют тысячами цветов и оттенков.
Меня немного смущало глубокое декольте. Открытые плечи хотелось спрятать под накидкой, но ничего подходящего в моем гардеробе не нашлось. Пусть! Я была прекрасна и не должна смущаться. Это удел дурнушек, которым не досталось ни ума, ни красоты.
Личных драгоценностей в силу возраста мне не полагалось. Единственными украшениями были золотая цепочка, которую я не снимала с рождения, и мамины жемчужные серьги. Она очень любила их, а я хранила как память о ней.
Жаль, что матушка не дожила до этого дня и не могла разделить со мной предстоящие радостные события. Она бы гордилась мной, я знаю. Второго такого искреннего и светлого человека, способного понять, найти слова поддержки, не существовало в мире.
Нельзя сказать, что донна Амелия отличалась крепким здоровьем, но в последние годы сильно сдала. После приступа какой-то редкой болезни три года назад она практически не вставала с постели и не разговаривала. Так слаба была.
Год назад ее не стало. Вслед за ней угасал отец. Он был жив, но казалось, что душа покинула тело в тот день, когда не стало его жены. Дон Диего ел, спал, занимался делами имения, но был похож на механическую игрушку, которую завели специальным ключом. Она двигалась, создавая иллюзию жизни, но не была живой.