– Его светлость граф Зубов, конечно, самый влиятельный в государстве сановник, мы перед ним никто. Высоко вознесен! Но кем он вознесен? Слава богу, он пока в России решает не все, есть еще матушка государыня! И ее личный медикус, который и сам выше тебя в табеле на два чина, не по своей прихоти тебе записку прислал. Зубов, каким бы он всесильным ни был, ослушаться воли государыни не посмеет.
– Не могло у государыни быть такой воли, не от чего! – Княжнин начинал раздражаться.
– Пока нам сие не ведомо. После визита к Роджерсу все станет куда как яснее. Лейб-медик всего-навсего засвидетельствует, что ты здоров.
– …И всего-навсего направит к пробир-фрейлине!
Лиза вспыхнула, но вдруг выказала удивительную выдержку, подтвердив:
– Всего-навсего.
Терпения у Княжнина надолго не хватило. Он провел ладонью по лбу, словно снимая с глаз какую-то пелену.
– Лиза, о чем мы с тобой говорим? Достойно ли вовсе обсуждать это?
– А что, по-твоему, достойно, Дмитрий? Жить в этой крохотной квартире рядом с полковой слободой? Тратить последние деньги ради поддержания образа жизни, достойного гвардейского офицера?
– Лиза, ты ведь сама только что обмолвилась – матушка государыня… Ведь ей шестьдесят лет! Ведь я только родился, когда она уже на престол взошла!
– Ну и что? Граф Зубов еще моложе тебя…
– Лиза, о чем ты говоришь? Я ведь тебя люблю!
– И я тебя люблю, мой капитан-поручик! Но и от меня не убудет, как говорит наша Марта, когда ходит к мяснику и приносит от него самую лучшую говядину. А ты просто закроешь глаза и представишь, что это я.
Княжнин в самом деле закрыл глаза. Наверное, лучше всего воображение развито у мужчин, имеющих некрасивых жен. Капитан-поручик Княжнин к таковым не относился.
– Лиза, что ты говоришь… – лишь пробормотал он.
Сочтя это проявлением слабости, Лиза заговорила очень мягко:
Дмитрий, я все понимаю, зная тебя, я представляю, каково тебе. И очень ценю твою любовь. Но ты подумай, какими милостями осыпаны фавориты! Пустые, никчемные люди… Ты же честный, умный, подумай, твое возвышение принесло бы немалую пользу для империи!
В это время в горницу, где разговаривали разгоряченные супруги, опасно покачнувшись на повороте, вбежал трехлетний Кирюша, кудрявый красавчик. Ему бы ментик на плечо – был бы совсем как игрушечный гусар. «Гусар», тем не менее, проявил сдержанность, не бросился отцу на руки, остановился, сделав почтительный поклон.