– По-нашему – стрелой… – улыбнулся Княжнин, в самом деле польщенный. – Благодарю вас, стану называть сию авантюру так же.
– Продолжим?
Вместо ответа Княжнин опустил маску.
Фехтмейстеру нужно было исправлять ситуацию: он пропустил уже три туше подряд, а нанес только одно. Поражение не входило в планы маэстро, оно хоть и порадовало бы публику, но, безусловно, повредило бы его репутации.
Теперь Лафоше не рисковал. Но и его соперник защищался очень внимательно. Вообще создавалось впечатление, что он так опасается получить укол, будто на конце учебной рапиры не «бутон», а настоящее острие. Звеня гардами, как бьющимися друг о друга фужерами, рапиры скрещивались, будто вязальные спицы, плетущие какой-то длиннющий чулок. И Лафоше при всей своей осторожности вновь угодил в эту мертвую четвертую защиту своего противника. Парад – рипост! Один – четыре!
Новый взрыв восторга в зале сменился напряженной тишиной. Все ждали развязки.
Фоше вновь приподнял маску и тут же ее опустил. Говорить не о чем, нужно фехтовать. Что ж, он тоже еще умеет извлекать уроки из своих ошибок… А как вам такая атака? Третья защита не так убедительна? Два – четыре. Снова недолгий хрустальный перезвон клинков, и опять маэстро чуть-чуть точнее: три – четыре! А ведь этот мсье Княжнин был прав – поначалу сказывалось то, что он более свеж, теперь, когда устали оба, верх берет мастерство фехтмейстера. Но соперник по-прежнему опасен. Сейчас снова бросится в свою флешь…
Четвертое туше маэстро нанес не по-гроссмейстерски. Увернулся, изловчился, ткнул навстречу. Хоть счет и сравнялся, за такой корявый укол самому было стыдно. Но Лафоше понимал, что еще более стыдно ему будет сейчас, когда соперник нанесет ему последнее, решающее туше. Обычно победный укол в такой ситуации наносит тот, кого догнали. Княжнин застыл в безупречной стойке, собранный и отрешенный от всего. А он, маэстро, даже не знает, что попробовать еще. Меньше всего на свете Лафоше хотел сейчас продолжать этот бой.
Именно в эту секунду появился повод оставить все как есть.
Поводов было даже два, и каждый из них стоил того, чтобы Бальтазар Фишер немедленно остановил поединок. Никто не вспомнил бы теперь, кто из двух посыльных, стоявших у дверей, появился раньше, они будто бежали наперегонки. Княжнин долго не мог понять, что ассо прервалось как раз из-за того, что оба курьера хотели незамедлительно видеть именно его, капитан-поручика егерской команды Преображенского полка Дмитрия Сергеевича Княжнина. Причем тот посыльный, который твердо намеревался выполнить свое поручение первым, был одним из личных адъютантов всемогущего фаворита императрицы Платона Зубова! К чему бы это?