Открыв глаза после продолжительного сна, сквозь оконный занавес Адлер увидел свет восходящего солнца. Часы показали 7.30. «Еще рано, – подумал он и укрыл голову подушкой. Когда глаза открылись снова, наступило уже 8.40. – А теперь поздно».
Он прибыл в отдел в селекторный зал для совещаний к началу десятого. К тому моменту давно собравшийся персонал уже успел утомиться от лекций заместителя Уильяма Куроки и начальника Генри Пчинского. Для Адлера «радость встречи» с ними обоими одновременно по его персональной шкале эмоциональных расстройств находилась где-то между недосыпанием и похмельем. Он суетливо высматривал место, на которое можно было бы приземлиться, не привлекая к себе лишнего внимания, но задние ряды оказались заняты. Не только он старался держаться подальше от руководства, особенно от Куроки. Адлер растерялся. В следующую секунду их взгляды встретились. Заместитель, державший в руках свежие выпуски газет, не двигался и не моргал несколько секунд, затем выдал:
– Что случилось?
– Задержался, – сухо ответил следователь, старательно не отводя взгляда от собеседника.
– Задерживаются начальники, а Вы, молодой человек, опоздали, – он покосился на настенные часы. – Может, Вы уже сядете? Или мне Вам, как «новоиспеченному начальнику», уступить место?
Как опоздавший на урок школьник, которого ругает учитель, Адлер хотел было что-то ответить, но слова его завязли во рту. Он быстро зашагал вперед и уселся поближе.
– Полицейские не поделили труп, – зачитал Куроки название статьи и показал издалека фото, на котором следователь прижимает криминалиста к стенке хлева. – Адлер!
Тот молча поднялся.
– Я уже в сотый раз говорю, – продолжил заместитель, – свое ребячество оставляйте за пределами работы. Полицейский должен быть примером, а не провокатором! И не дай бог мне узнать о конфликтах с гражданскими. Садитесь, я обязательно проведу с Вами беседу о пунктуальности и субординации. Далее: я слышал, что один из Вас в присутствии посторонних нашел в себе глупости назвать оставленный убийцей на стене хлева знак «двустволкой».
В аудитории послышались легкие смешки. Куроки сосредоточенно нахмурился.
– Надеюсь, вы понимаете, что за этим знаком кроется убийство? Я не требую уважения к потерпевшему, и мне плевать, как Вы будете называть эту мазню между собой или во внутренней переписке. Я требую профессионализма. А теперь все вон отсюда по своим делам. Брысь! – он небрежно махнул в зал рукой. – Адлер, а Вы подойдите.