— Малибу потерпит до вечера. Она приучена.
— Малибу? Твою собаку зовут Малибу? – отчего-то становится смешно. Странное имечко, впрочем, каков хозяин…
— Вообще-то она Молли-Бу, — начинает объяснять Арсений, но тут же отмахивается. – Не важно.
Ага. Понял свою стратегическую ошибку и решил перекрыть доступ к информации! Умный враг.
Пиликает сигнализация, мы останавливаемся возле Ниссана на больших колесах. Да, с таким как раз по бездорожью к сестре гонять. Но постойте, я же не собираюсь.
— Так, я с тобой никуда не поеду, давай кота и до свиданья, — упираюсь и не сажусь в заботливо приоткрытую для меня пассажирскую дверь.
Заманивает!
— Хватит упрямиться, — нетерпеливо выдыхает Шереметьев. Закидывает кота на заднее сидение и подходит ко мне.
— Что? Потащишь силой? – усмехаюсь ему в лицо, хотя приходится серьезно задрать голову вверх для этого маневра.
— Потащу, — хватает за локоть и вот, я уже забираюсь на высоченное сидение. Следом захлопывается дверь. Какое… свинство! Хотя, к его чести, проделал он этот трюк мастерски, не причинив и доли дискомфорта. Чертов фокусник. – Заедем в ветеринарку, — усаживается рядом и вставляет ключ в зажигание.
— Это еще зачем?
— Ты такая безответственная, — качает головой. – Это бездомный кот, на нем может быть такой рассадник... вплоть до бешенства.
— Ты такой ханжа! – не остаюсь в долгу.
Пристегиваюсь и возмущенно фыркаю. Да на таком коте еще и пахать можно! Уж сестра его выходила, вылечила, привила с ног до головы. Вот кого бы следовало проверить на бешенство, так это Шереметьева.
— Все-таки почитала словарик на ночь, — хмыкает гад, заводя машину.
— Были дела поинтереснее, — хмыкаю в ответ. Выкуси!
Арсений замолкает с привычным выражение лица: подсчитывает, сколько стоит моя почка на черном рынке, точно.
Мы выезжаем на дорогу в полной напряженного молчания тишине. Семен сзади дрыхнет, устроившись на кожаном сидении. Не могу его винить, если у него тоже обогрев сидений, как у меня… Черт, только ради этого надо купить тачку.
— Так и что там у меня на завтра по твоему гуру-прогнозу? – нарушает тишину Арсений.
Попался. Он попался! Пропускаю мимо ушей его язвительный тон и снисходительный эпитет, и сдерживаю внутреннее ликование.
— Хм, — беззаботно пожимаю плечами. – понятия не имею. Я такие вещи не запоминаю.