— Ай, — одергиваю руку от острого края очередного осколка. На большом пальце появляется кровавая полоса. – Черт, — рефлекторно засовываю подушечку пальца в рот. Дурацкая детская привычка, не хватает только найти подорожник. Что, кстати, не такая плохая идея, пластырь я, какого-то черта, до сих пор не научилась носить с собой.
А ведь это уже второе ранение за неделю. Я так часто занимаюсь кровопусканием, что скоро сама себя начну подозревать в оккультных приемчиках. Ну или это просто-напросто вселенная отвешивает мне люлей за мои грязные делишки.
Нет, злодейка из меня решительно никакая. Впредь обойдемся без тяжелой артиллерии.
— Кусок несчастья, — бурчит Арсений, в очередной раз проворачивая свои магические фокусы с доставанием кролика из шляпы платка из кармана. Серьезно, ну кто в наше время носит тканевые платочки в нагрудном кармане рубашки?
Не успеваю я удивиться отглаженному куску ткани, как мою руку перехватывают решительные пальцы, а ранение оказывается наскоро перевязано. Моя ладонь задерживается в его чуть дольше необходимого, так, что я замечаю разницу температур нашей кожи и твердые мозоли, которые не встретишь у офисных планктонов.
Интересный новый факт.
Арсений явно тягает железо.
— Все нормально, — отбираю у него свою руку и перекидываю в нее мусорный пакет, чтобы продолжить убирать другой рукой.
— Зачем вообще пришла, — Шереметьев продолжает бухтеть, как старый дед.
— Совесть не позволила наблюдать из окна, — киваю на офисные окна, из которых не свесился только ленивый. Явно рассчитывают на шоу, или очень горят желанием проходить свидетелями по делу о моем будущем преднамеренном убийстве.
— Я же сказал, нормально все, сам виноват, — отчего-то злится сильнее Арсений.
Нет, ну дела. Я ему помогаю тут, на себя вину беру, а он еще недоволен!
— Ты невыносим, — загребаю ладонью землю и пытаюсь смести с капота. Добраться до злополучной вмятины. И убедиться, что мне не заготовлена участь недельной бессонницы.
— Ты несносна, — парирует Шереметьев.
— Неблагодарный! – едко возмущаюсь.
— Неа…
Начинает и тут же захлопывает рот.
— Что? – резко выпрямляюсь и пронзаю убийственным взглядом этого противного человека.
Все ему вечно не так!
— Ничего. Кто же руками это делает, — неприятно цокает, огибает капот и открывает заднюю дверцу. Достает щетку для чистки машины и двумя размашистыми движениями стряхивает всю землю. — Теперь грязная, как… — кидает взгляд на мои руки и закатывает глаза. Бесяче.