8. Глава 8.
Хорошо, что пятницы имеют свойство заканчиваться.
Жаль, что время так беспощадно тянется. Правда винить в этом стоит, конечно, не конкретный день недели, а Арсения, беспощадно проехавшегося по моей самооценке. Снова.
Гипнотизирую цифры внизу рабочего стола, мысленно отсчитывая, когда можно будет рвануть. И как только появляются заветные 18:00 – даю дёру. Натурально.
На радостях, что можно пойти домой и помучиться рефлексией в одиночестве, а не на глазах у десятка коллег, я даже забываю отправить Арсению его гороскоп. Просто хватаю сумку, едва не оставив телефон на рабочем столе, и выбегаю навстречу прекрасной погоде и одинокой квартире.
Одиночество сейчас как никогда кстати.
Взгляд цепляет побитый моими стараниями Ниссан и чувство вины снова поднимает голову. Ой, да заткнись ты, совесть. Ну сколько можно? Плетусь к метро, опережая всех коллег, чтобы не пришлось утолять их праздное любопытство. Они и так весь день пялились на нас с Шереметьевым, сгорая от желания узнать, чем мы таким интересным занимались за закрытой дверью мужского туалета. И только дай им повод поймать и зажать меня на платформе метрополитена…
Я сбегаю по эскалатору, когда в сумке начинает трезвонить мобильник. Сестра. Ну конечно, пятница же.
– Приедешь сегодня? – интересуется Альбина, чем-то гремя на фоне.
– Что-то устала, – пытаюсь отвертеться.
– У нас курица на гриле. И перцы.
– Жучка, – смеюсь в трубку. Обожаю традиционные пятничные посиделки с горой еды, и она это знает. – Вина захватить? – меняю вектор направления в метро.
– Не, я все взяла.
– Ладно, часика через полтора буду.
– Снова подвезут? – хитро интересуется.
– Откуда ты знаешь, господи? – обреченно выдыхаю в трубку.
Я же была максимально осторожна, она точно не видела Арсения в прошлый раз!
– Фил вас в окно спалил. Восхищался большой красивой машиной до слюней изо рта. Приедешь – расскажешь!
– Тогда я не приеду, – бурчу в трубку. Курица и перцы это все конечно прекрасно, но сидеть, как на допросе с пристрастием – нет уж, извольте.
– Приедешь, приедешь. Я как раз рулет маковый делаю.
– По маминому рецепту?
– Ага.
– Ненавижу тебя.
– О-бо-жа-ешь, – Альбина смеется и кладет трубку.
Знает, что обожаю. С тех пор как мама укатила устраивать свое личное счастье с турком на его малую родину, мы с сестрой стали держаться вместе. Это даже сплотило. Есть особое удовольствие под бокал красного полусладкого восхищаться – и ужасаться – авантюризму собственной матери, которая всю жизнь жила по четкому своду правил, а, разменяв пятый десяток, подцепила солидного дядечку на морях, собрала пожитки и рванула к нему.