– И сильно изменяются?
– О да…
Мадлен на секунду задумалась, нахмурившись, но потом резко тряхнула головой:
– Наверняка это бывает только у неадекватных людей.
Лео пожал плечами.
– Адекватные мне пока не встречались… Да что там… Все вокруг гораздо больше придумывают мир вокруг себя, чем живут в нем. И жить в иллюзии гораздо легче, чем бороться с реальностью. Так что кома – это крайний вариант. Время застывает, и даже если реальность прорвется во внутренний мир, она будет значить не больше, чем пейзаж за окном или далекий звук.
– Не понимаю тогда, за что я плачу тебе такие деньги, – Мадлен явно не понравилось такое положение дел. – Ты-то что делаешь?
– Я пытаюсь убедить человека выйти из дома его души. Но для этого нужно понять, почему он там застрял. Почему иллюзия стала притягательнее настоящей жизни. Или какой кошмар парализовал волю… Фокус в том, что умирать никто особо не стремится, просто некоторые не могут больше жить.
– О-окей, – протянула Мадлен с оттенком осторожной брезгливости, которую люди испытывают к сумасшедшим. – Просто поживее там! – потребовала она. – И постарайся передавать важные детали. Ты должен помочь следствию. Насколько я знаю, иногда ты можешь легко выходить из комы.
– Эй, дамочка, это не массовое производство, – устало выдохнул он. – В первый раз я смог что-то нацарапать. Спасибо докторам, что сообразили использовать восковую пластину. Второй раз это было больше похоже на засыпание и выход из сна. А в третий я застрял в этой чертовой тюрьме без какой-либо возможности вырваться!
Лео отвернулся к окну. Все его чувства кричали: зря он согласился. Даже если это казалось хорошим способом заработать. Зря.
Мадлен расценила его молчание по-своему:
– Не волнуйся, даже если ты не сможешь выбраться из комы, это не будет считаться нарушением контракта. Кстати, ты будешь слышать, что я тебе говорю?
– Может быть, – уныло ответил он. – Если не повреждены органы чувств и части мозга, ответственные за восприятие. Только я не знаю, как эта информация будет восприниматься Робертом, так что попробуйте хотя бы для разнообразия подбирать выражения и быть более деликатной.
Мадлен недоуменно заморгала.
Лео достал из папки фотографию мужчины лет сорока.
Слегка полноватый, лысеющий, с пухлыми губами капризного ребенка, он сидел за массивным столом с золоченой статуэткой в руках. На заднем фоне виднелись многочисленные ряды книг и дипломы в рамках.