– И всё же…
Лёгкое оружие было загодя убрано в арсенал, а двери выламывать сообщники Мигеля остереглись, что и способствовало скорому подавлению мятежа и разумеется, было учтено капитаном при подавлении заговора. Бунтовщики, наверняка, даже и понять не успели происходящего, настолько всё было сделано споро.
Когда же де Вир приглашал этого строптивого испанца с горящими угольно-чёрными глазами в свой экипаж, он надеялся, что из него получится достойный морской разбойник. Но, оказалось, человек предполагает, а Бог располагает, и испанец не оправдал его надежд, хотя все задатки для этого были налицо: решительность, нахрапистость, качества лидера, умение повести людей за собой.
Мигель, как главный зачинщик, был вздёрнут на рее по всем законам пиратского братства, не допускающего подобных инцидентов. Но и тогда, в попытке понять его действия, как и всё в жизни морского бродяги, капитан, прежде чем привести приговор в исполнение, не требующее долгих приготовлений, задал ему вопрос:
– Мигель, – обратился к нему де Вир, – на что ты рассчитывал, заведомо зная, что экипаж доволен полученным призом. Лучше синица в руках, чем журавль в небе, как говорят русские или ты надеялся, что экипаж позарится на эфемерные сокровища?
По беспристрастному лицу Антуана невозможно было угадать какие мысли его тревожат, какое чувство испытывает он сейчас, в момент свершения морского суда. Мигель с гордо поднятой головой, промолчал на вопрос капитана, да и едва ли он мог ответить, что подвигло на этот самоубийственный шаг: самоуверенность, граничащая с безумием или беспредельная наглость, желание иметь больше.
Испытывал ли он какие-либо огорчения о своей затее, заранее обречённой на провал? Или ему было абсолютно безразлично: быть вздёрнутым на рее или погибнуть в схватке, что неизбежно в жизни пирата. В ослепительно синем небе, где ни единого облачка, что на горизонте трудно было определить, где заканчивается небо и начинается водная гладь, с режущим слух криком носились чайки, едва не задевая своими крыльями нока грот- мачты.
Стремительно спускаясь к поверхности, они умудрялись зацепить зазевавшуюся рыбёшку, что ещё продолжала биться в клюве морской хищницы. Солнце, зависшее в зените, сияло ослепительным светом, и поверхность моря представляла собою одно сплошное зеркало из чистого серебра.