Решив, что рано утром Ирина пойдет в детский сад и покажет фотографию Светлане Эдуардовне, я уговорила ее лечь спать, напоив снотворным. Но самой не спалось. Прислушиваясь к Иркиному дыханию за стеной, я пыталась из разрозненных фактов сложить цельную картинку.
Девочку похитили явно не из-за выкупа. Похититель мог бы рассчитывать на шантаж Сизовых, у Иринки брать нечего. Но это вряд ли, по всему видно, что похититель действовал по обдуманному плану, а это значит, про родительские чувства Гришки он должен был знать. Если совсем оторваться от действительности, можно предположить, что у такого мерзавца возникло желание увидеть свою дочь. Но зачем так все усложнять, зачем этот спектакль с отрезанной головой? К чему эта голова? Она могла оказаться в Иркином холодильнике с единственной целью – запугать женщину. Теперь у меня не возникало сомнений, что это муляж, хоть и сделанный весьма натуралистично. И каков мерзавец! Спокойно разгуливает по квартире, хозяйничает там, подкладывает свои страшилки, затем свободно их забирает. А повешенная кошка? Откуда этот доморощенный режиссер триллера мог знать о кошке? Он или подслушал разговор мамы и дочки накануне или тщательно расспрашивает девочку. А это вселяет надежду, скорее всего Дашутка жива. Мой внутренний голос не просто говорил, он кричал об этом. И как-то все связано с детским садом, причем, скорее всего, Светлана Эдуардовна – лишь марионетка. Ее подставили. Уж не Любовь ли Аркадьевна связана с похитителями? Надо постараться разузнать об этой даме.
Мысли стали путаться, но сна так и не было. Пришлось встать и пройти на кухню за таблеткой. Проходя мимо комнаты, где спала Иринка, я постояла, прислушиваясь. Там было тихо. Когда опять легла, мой мозг начал «выкидывать» картинки происшедшего, то я в подробностях вспомнила Гришкину голову, лежащую на праздничном блюде, кивающую мне, будто соглашаясь с моими доводами. То вдруг отчетливо представила, как этот негодяй подвешивает кошку, любимицу ребятишек. Чувствуя, что если я дальше буду представлять себе подобные сцены, то уснуть мне вряд ли удастся, даже с помощью снотворного. Поэтому я разрешила своей совести спрятаться на время, и дала волю фантазиям, где главными действующими лицами были я и Валерий. И с фразой: «на чей вопрос ищу ответ, играя в мозаичность слов», вынырнувшей откуда-то, я блаженно уснула.