– А на книгах из церкви Святого Лазаря, как я понимаю, – встрял в общий восторг со своим скепсисом Стэн, – не было библиотечного штампа. Так что определить, откуда они, было невозможно…
– Я думаю, – поделился профессор своими догадками, – Василий не случайно начал восстанавливать церковь, а Алевиз не случайно полез в подвалы. Наверняка Софья не раз рассказывала сыну о сокровищах, хранящихся в приделе Святого Лазаря. А он, судя по всему, не был таким ортодоксом, как отец, и Софья сумела объяснить ему, насколько ценным было это сокровище.
– А почему вы так думаете? – поинтересовалась Лиза.
– Точного ответа у меня нет, но как еще можно объяснить тот факт, что Василий сразу же, как только книги были обнаружены, не велел их по примеру отца вновь замуровать – от греха подальше, а отправил на Афон грамоту с просьбой прислать для разбора и перевода на русский язык великокняжеской библиотеки старца Савву, владевшего как греческим, так и славянским языками.
– И старец приехал в Москву?
– Нет.
– Нет?
– То есть приехал, – поправился профессор. – Только не старец, а другой человек, Максим Грек. Игумен решил, что старец попросту не дотянет до Москвы, и вместо него уговорил отправиться в Московию Максима.
– Понятно, – кивнула Лиза. – А почему нужно было запрашивать переводчика из такой дали, из Греции? Разве ближе не было знатоков иностранных языков?
– Конечно, были. Но все дело в том, что им нельзя было доверять, поскольку были они католического по преимуществу вероисповедания. А православных, которые точно уж ничего не напутают в таком важном деле, как догматы веры, можно было наверняка найти только в бывшей Византии, от которой Русь и приняла эстафету православия.
– Тоже понятно, – несколько нетерпеливо согласилась Лиза. – А что же Максим Грек? Он оставил какое-то описание Либереи?
– Если только это можно назвать описанием библиотеки, – снова увлекшись темой, оживился Аркадий Вениаминович. – Вообще говоря, различные сочинения самого Максима Грека до нас дошли. Но все, что нам известно о нем, написано в нескольких сказаниях, которые были скопированы, по— видимому, с одного первоисточника. Этот самый первоисточник приписывают поклоннику и другу старца, князю Андрею Курбскому. Максим вообще был человек незаурядный. Грек по происхождению, из богатого рода. Настоящее его имя, как теперь доказано, Михаил Триволис, хотя к нашему делу это отношения не имеет. Он был весьма просвещенным для своего времени человеком, путешествовал по Италии, дружил с известными гуманистами, но потом вдруг отправился на Афон и постригся в греческом Ватопедском монастыре под именем Максима. В 1516 году он приехал в Москву по запросу Василия III, и тот показал ему библиотеку. Максим пришел в восторг от увиденного, если верить сказаниям. Он начал с перевода Толковой Псалтыри. Насколько известно, успел перевести сочинения Иоанна Златоуста, Григория Богослова, Василия Великого. А это, если вы не в курсе, все византийские богословы.