Так, основатели «национал-социализма» – Штрассер, Вебер, Кребель, Морис – разместились на первом этаже в камерах, которые, кстати, не запирались.
Основным занятием верхушки партии были игра в карты и обращения к охранникам с просьбой сбегать за пивом. Но «картежникам» очень мешал Гитлер своими постоянными речами буквально на разные темы. Вначале они согласно кивали головами на сентенции Адольфа, продолжая играть. Затем стали отмахиваться от него, как от назойливой мухи, а когда игрокам совсем стало невмоготу, Грегору Штрассеру пришла в голову замечательная, как он думал, идея.
В один из дней, когда Грегор сидел за столом на «раздаче», сдавая карты партнерам, он с возмущением посмотрел на Гитлера, который в очередной раз нес какую ту чепуху и мешал игре. Вначале Штрассер хотел наорать на него, чтобы тот отстал от компании со своим красноречием, но затем передумал и задумчиво произнес:
– Адольф, а ты не думал, над тем, чтобы твои замечательные и толковые речи не канули в лету? Стоило бы тебе записать их, а затем выпустить книгу воспоминаний и наставлений нашим партийцам, да и просто для тех, кто интересуется нашим движением. Подумай хорошенько над этим.
Гитлер вначале удивленно посмотрел на Грегора, а затем выпалил:
– Герр Штрассер, пожалуй, вы правы. У меня тоже периодически мелькала такая мысль, но я не был уверен в ней. Хотя и название мелькало у меня в голове: «Моя борьба», как вы его находите, герр Штрассер?
– Превосходно, Адольф, только почему «моя»? – не отрываясь от игры, вопросительно и вместе с тем наставительно произнес Штрассер, и продолжил: – А может, взять название «Наша борьба?» – А затем, чтобы Гитлер отвязался от них, добавил: – Ну хорошо, пусть будет «Моя борьба», – подмигивая остальным игрокам, не отрываясь от карт, двусмысленно произнес Штрассер. – Да, вот еще что, возьми к себе секретарем этого летчика, почти аса – Гесса, будет за тобой записывать, все равно Рудольф не играет в карты и только слоняется без дела за тобой, путаясь под ногами, и мешает нам
Именно там, в замке-крепости Ландсберг, пока так называемые революционеры отсиживали свои сроки, Гитлер надиктовал свои путаные мысли и разглагольствования, а Гесс усердно записывал за фюрером эти псевдофилософские сентенции и антисемитские высказывания. Так и родилась в тюрьме партийная библия нацистов «Моя борьба», или « Майн кампф».