Поэтому во время войны или голода эмоциональный интеллект не нужен. И в лагере тоже – ведь от тебя ничего не зависит, ты – пассивная жертва.
Именно поэтому наши деды и бабушки (а для людей постарше – матери и отцы) зачастую воспитывали нас, исходя из бессознательного убеждения, что чувства не очень нужны: если больно, надо терпеть до последнего; если злишься, грустишь, обижен, тревожишься, надо постараться эти чувства подавить, ведь они никак не помогут выжить; открытость и доверие опасны, лучше на всякий случай никому не доверять; привязанность – это слабость, а на слабостях можно сыграть; нельзя высовываться – можно пострадать; и тому подобные истины страшных и печальных времен.
Хочу подчеркнуть (я буду делать это часто), что эти убеждения действительно бессознательные. Именно поэтому они такие живучие и наследуемые. И хотя войны, да и настоящего смертельного голода, у большинства в жизни, слава богу, не было, мы во многом продолжаем мыслить внутри той же парадигмы.
Западные предрассудки
Эта часть предрассудков по поводу эмоционального интеллекта привилась нам вместе с рационализмом и научным мышлением.
Образованная часть общества восприняла эти убеждения как противоядие от дремучей темноты и необразованности. Действительно, вера в разум и рациональность лучше, чем вера в бесов или царя-батюшку.
Но как ни смешно, рациональность – как и все человеческое – часто превращается в свою противоположность и порождает бессознательные убеждения и декларации:
– Все в жизни должно быть под контролем.
– Абстрактные понятия лучше конкретики, тот, кто занимается абстракциями, имеет власть.
– Интуиция – это что-то магическое, всерьез доверять ей нельзя.
– Эмоции мешают мыслить и принимать решения.
– Эффективная работа – это когда человек превращается в функцию и забывает на работе обо всем личном.
– Очень важна четкая формальная иерархия, без нее наступает хаос.
И так далее.
Запад давно отошел от тотальной веры во всевластие разума. Причины многообразны: это и прививка восточной культуры, в частности буддизма, и усиление внимания к эмоциям благодаря распространению психотерапии. Но главное: давно существующий благодаря традициям низовой демократии опыт принятия решений, индивидуальных (касающихся общего дела) и коллективных, есть почти у всех. Поэтому западным людям легче переходить к горизонтальным структурам управления, для которых самое важное – чувства, легкость межличностного общения, доверие, интуиция; все то, из чего и состоит эмоциональный интеллект.